"Владимир Соколовский. Двойной узел" - читать интересную книгу автора

Чего я вам понадобился? Опять протокол на меня за антисанитарию составите,
будь она проклята!
- Вас ко мне пригласили, - сказал Попов, - при чем тут санитария, не
понимаю.
- Э! Замучили они меня. - Фоминых указал на Галушку. - Я завстоловой
работаю, так они палки в колеса общественному питанию вставляют, понимаешь.
- А вы... - заикнулся было Галушка, но под укоризненным взглядом Попова
спохватился и умолк.
- Так в чем дело, товарищ? - повернулся Фоминых к следователю. - Слушаю
вас.
- Нас интересует личность Макурина Сергея Григорьевича. В те времена,
как он здесь появился, вы в военкомате работали, кажется?

Показания свидетеля Фоминых

- Да, знал покойного. И в военкомате тогда работал, точно. В декабре
сорок второго я в армии генерала Малиновского комбатом был, Манштейна
останавливал. На десятом часу наступления шибануло меня: очухался - везут
куда-то. Темно, не видно ни черта. Закричал я тут, а из темноты мне
отвечают: чего шумишь? В санбат, в тыл едешь, дура. Глянул я в санбате на
руку свою, заплакал. Отрезали мне ее в тот же день. Выписали - к
командующему армией, к командующему фронтом поехал! Нет, говорят, не можем
мы вас на передовой держать. Махнул я на все поехал в Москву. Неделю из
приемных не вылазил. Наконец один генерал направил меня к кадровикам:
угомоните, говорит, его ради бога, надоел он мне! Они и угомонили. Езжай,
мол, в военкомат, правая рука цела у тебя, служи! Вот и поехал я сюда, на
Урал, хоть родом из Сибири. В апреле сорок третьего приступил к
обязанностям. И вот в ноябре того же года приходит к нам в военкомат
мужчина - белый, худенький такой, - тоже, как и я, старший лейтенант.
Подходит ко мне: "Слышь, земляк, как бы тут на учет определиться?" Документы
ваши, - говорю. Дает он мне документы, поглядел я их. Макурин, значит, родом
ярославский, контузия в июле под Курском, и уволен вчистую. Ну, друже, -
говорю, - по тебе и не скажешь, что контузию перенес. Усмехнулся он: "Мало
ли что! У меня и в башке, и внутри все стреляет! Еле на ногах держусь". А
чего к нам надумал? - спрашиваю. "Да что! - говорит. - Куда мне теперь,
инвалиду". Сам морщится, кривится. Ладно тебе! - толкую ему. - Расхныкался
тут! Не ты один такой. Вся страна кровью обливается. Постой здесь. Сейчас я
военкому насчет тебя шепну. Мужик ты, видать, боевой - два ордена, медали, -
он у нас таких любит. И верно. Поговорил я с нашим капитаном, тот документы
посмотрел, ну, мол, мы таким людям всегда рады. Давайте определяйтесь.
Образование у вас среднее, может, в школу подадитесь? Учителей не хватает, а
с ребятней и горе быстрей забывается. Отказался. Служили, говорю, со мной
ярославские мужики - так не больно ты на них говорком похож! Внимательно так
он на меня вдруг поглядел. "Да, - говорит, - полк у нас почти сплошь
уральский был, стал с ними общий язык находить да по-ихнему и заговорил".
Запомнился он мне чем-то, сам не знаю. Встал у нас на учет, паспорт ему в
милиции выдали и устроился в заготконтору, по району ездить, заготовки
производить. Так после того толком его и не видел. Проверка у нас в районе
слабая была тогда - старый особист правдами-неправдами на фронт удрал,
прислали на его место какого-то летчика из госпиталя. Пришел он как-то,