"Владимир Соколовский. Райотдел" - читать интересную книгу автора

Ночь уже летела на мир; буфетчица, ругаясь, возилась с замком. Патруль,
проходя по улице, негромко стучал сапогами. Михаил Егорович, шатаясь, упрямо
плелся в подвал, в крохотную каморку с маленьким верхним окошечком - она
считалась служебной жилплощадью, полагалась ему как дворнику. Сзади, на
небольшом расстоянии, топал преследователь. Носов не замечал его. "Все
неправильно, - думал он пьяно. - Опять все неправильно". На твердом топчане,
покрытом старым матрацем, он моментально уснул, предварительно крепко
заперев дверь. С освещенной улицы в жилище жалко сеялся ничтожный свет.
Сипло пищали крысы, сочилась вода из ржавых труб.

Часть первая

1

Следователь городского райотдела, старший лейтенант Михаил Носов,
проснулся в своем кабинете. Снизу - старая, пропахшая кислым табачным дымом
шинель, под головой вещдок, телогрейка с окровавленными полами, сверху -
собственное пальто. Поднялся, зажег свет, встряхнулся. Ф-фу-у... Надо же
было вчера так напиться... Включил стоящий на подоконнике чайник, глянул на
улицу, - окно выходило во двор вытрезвителя. Знакомая картина. Трое работяг
по очереди били по лежащим на земле железным прутьям, выпрямляя их. Двор
отделялся от заводской территории - склада лесопродукции - поставленным в
незапамятные времена, когда райотдела еще не было и в помине, высоким
железным забором. И как раз во двор вытрезвителя выходили высоченные кованые
ворота - видно, когда-то здесь был въезд на склад. Потом ворота захлопнули
навечно, повесили огромные замки. И вдруг кому-то недавно ударило в голову:
ворота снять, поставить сплошное ограждение! Их долго, надрывно снимали:
кричали люди, шумела техника, но, убрав, не утащили на завод, а оставили на
милицейской территории, сложив у стены. Из отдела звонили на завод, оттуда
обещали немедленно увезти, но каждому было ясно, что лежать им тут - всегда.
Теперь на месте образованной дверьми пустоты возводили "металлическое
ограждение", железный забор. Возводили долго, уже второй месяц. Трое рабочих
с бригадиром толкались на площадке. Они почти обжились тут, заимели знакомых
среди милиционеров, ходили в дежурку греться. Когда напивались и валялись у
дверей вытрезвителя, сотрудники не трогали их, лишь оттаскивали в глубь
двора, к воротам.
Рабочий день почти всегда начинался одинаково: вытрезвительская машина,
разворачиваясь, мяла разбросанные там и здесь металлические пруты. Их
разгибали кувалдой. Один рабочий бил по пруту; двое других стояли рядом и
сосредоточенно курили. Такой разминки, бывало, хватало на весь день, дальше
дело не шло: то не привезут кислород, чтобы резать, то электроды, чтобы
варить, то откажет сварочный аппарат, то бригада начинала опохмеляться и еще
до обеда исчезала с площадки.
Эх-ха-а... Из вытрезвительской двери выскакивали и тараканами пробегали
по двору утренние клиенты; иные останавливались возле работяг и, сутулясь,
просили закурить. Те презрительно мотали головами: много вас таких бегает,
на всех не напасешься! Клиенты, дрожа, бежали дальше и пропадали в утренней
ноябрьской полумгле.
Застучали по коридору шаги: народ пошел по кабинетам. Носов зачеркнул
на настольном календаре еще один день: 17 ноября. Год 1974-й от Рождества