"Борис Соколов. Первая встречная " - читать интересную книгу автора

выругался и нырнул под плащ.
- Когда рыть будем? - осипшим не то от простуды, не то от
волнения голосом спросил он, но Митин не ответил.
Еще в разведшколе, отрабатывая поведение после выброски,
инструктор предложил нарушить традицию - не уходить с места
приземления. Наоборот! Забиться в чащу, замаскироваться и залечь.
Пусть ищут! Пройдет день, два, три, пять - розыск ослабнет, уйдет к
дорогам, железнодорожным станциям, городам. Там, а не здесь будут
приглядываться к пришлым людям, проверять, но пройдет какое-то время,
и все станет на свое место. Вот тогда то и можно выйти из убежища,
осмотреться и, используя обстановку и местные условия, идти, ехать к
назначенному месту сбора...
Днем прояснится, проглянет солнце, они определят место
выброски... и залягут.
Еще там, за рубежом, в Южной Баварии, в условиях, близких к
этим, они ходили по лесным массивам, ползали по заброшенным
каменоломням, а вернувшись в школу, тщательно изучали карты зеленого
квадрата, набитого горами, полными зверья, лесами, нехожеными тропами
и бурными реками, корпели над двухверстками последней войны,
рассматривали многочисленные фотографии, снятые иностранными
туристами, читали книги об этом заповеднике. Как это было красиво на
снимках и заманчиво в красочных туристских справочниках.
Действительность была суровее.
Ампулы! Митин вспомнил, как на одном из занятий инструктор,
которого звали Дью, - американец, хорошо говоривший по-русски, -
показывал, как в крайнюю минуту воспользоваться спасительной "легкой"
смертью. Подняв руку, он быстро прокусил рукав своей клетчатой
рубашки. Глубоко вздохнув и театрально закатив глаза, повалился на
пол. Пролежав несколько секунд, встал и, отряхивая запылившиеся
брюки, обыденным, скучноватым голосом сказал:
- Вот и все. Легко, тихо и быстро. Не расставайтесь с ней! -
посоветовал он. С улыбкой достал из кармана ампулу - плоскую и
мягкую, наполненную бесцветной жидкостью, и, подняв ее на свет,
сказал многозначительно: - Циан!
"Ну и кусал бы сам!" - с неприязнью подумал тогда Митин.
В самолете, когда они уже летели, Митин несколько раз машинально
погладил рукав рубашки, чувствуя едва заметную выпуклость обшлага, и
тогда же решил при первой возможности избавиться от нее. Скосив глаза
на сидевшего рядом Зуйкова, увидел, что тот, сгорбившись от тяжести
ранца, не отрываясь следит за сигнальной лампочкой и тоже поглаживает
обшлаг рубашки. Что ж, видно, и он тоже думал так!
...Светлело. Высоко над кронами деревьев медленно проплывали
оранжевые облака, освещенные встающим из-за гор солнцем. Пронизанные
светом мутные столбы водяной пыли дрожали во влажных зарослях. Клочья
тумана жались к стволам деревьев, бледнели и таяли. С ветвей свисали
мохнатые седые клоки лишайника. И несмотря на кажущуюся безлюдность,
лес жил. Где-то рядом деловито стучал дятел, под ногами в густой
траве мелькали ящерицы, еще дальше, в глубине, слышался пересвист,
цоканье и щебет птиц. Вдали, ломая кустарник, прошел зверь. Зверь -
не человек. Больше всего Митин и Зуйков в эти минуты боялись людей...