"Л.В.Сокольников. Тетя Mina " - читать интересную книгу автора

оторвала ее! Не помню, как я успела ухватить маленького в руки, загнать
остальных в сени и закрыть дверь! Это была необыкновенно злая лошадь: она
подошла к дверям в сени и стояла, а у меня все это время сердце в пятках
было. Шалили, было.
А цыплята? Заберутся в дом через открытую дверь, стану их выгонять, так
они обязательно что-нибудь разобьют! А мне - "баня" Теткиного супруга видела
редко и всегда пьяным. Сам черный, как цыган. Его в девятьсот пятом за еврея
приняли и побили. Злой был, но как-то стал на меня посматривать иначе,
ласкать начал, сулить платья, ботинки, а мне противно стало, я малого из
люльки выхватила, да и выбежала из дома.
Бабушка, когда приезжала из города, внукам гостинцы привозила, и тут уж
конца и пределу сюсюканью не было видно: олечки, сережечки, мишечки, а я
будто и не существую! "Нинка, шкура, задарма хлеб жрет" - и тут же работу
находит, а если что не так - и за косы оттаскает. И так мне надоели все эти
окрики и побои, такая меня тоска взяла, что однажды спрашиваю соседку:
- Где проходит дорога в город? Хочу убежать домой.
Хорошие люди! Соседка рассказала тетке о моих намерениях, и тетка
отправила меня дилижансом к матери. Осень уже стола на дворе, замерзла я в
дороге крепко: тетушка отправила меня в своих старых и рваных ботинках. Это
было все, что я заработала за лето. Мать поминала родную сестру недобрыми
словами, но на этом все и кончилось: что нам чужие слова? Ботинки дороже.
Мать работала прачкой при бане. Была у нас такая баня знаменитая,
"именная" Бани назывались именами, или фамилиями, их владельцев. Наша
городская баня называлась "Шиловской", Шилову она принадлежала. Прачечная
находилась в подвале, темнота и сырость, и в такой парилке мать работала по
двенадцать часов. Стирала господское белье в каустической соде. В соседнем
подвале нам дали каморку при кухне, где рабочие варили обед, и в этой
подвальной каморке мы сидели безвылазно.
Каустическая сода разъедала руки матери до костей. Выстиранное белье
нужно было в громадных бельевых корзинах на санках вывезти на реку и
прополоскать. Зима, мороз, а куда от работы деться? Когда она приходила в
подвал, то страшно было смотреть на ее опухшие и синие руки все в язвах.
Дети, дети! Великий и могучий инстинкт материнства! Куда от него деться? Нас
кормить нужно и на следующий день она снова погружала свои руки в каустик...
Неграмотной, неспособной лгать и лицемерить, заискивать "перед сильными мира
сего", остается только одно благородство души и каторжный, страшный труд".
Что делает бабка? Она идет к заведующей прачечной и просит перевести на
другую работу, в гладильню, "пока руки не заживут" Удивительная наивность:
что, после того, как они "заживут", их снова можно в каустик запускать?
Дайте, "люди добрые" передышку, а там можно и убивать меня?
Заведующая отказала бабке. Причина простая: бабка была до предела
нищей, и ничем из своих заработанных грошей, не могла "задобрить" "хозяйку".
О, Русь! Не обольщайся, не бейся и не обманывайся! Провозгласив сегодня "эру
отказа от коррупции", ты, что очень сомнительно, и забудешь о ней, но тебе
никогда не избавиться от родного лихоимства и взяток!
Бабку уволили и за двадцать четыре часа приказали убраться из
занимаемой подвальной каморки.
И опять эти вечные поиски "крыши над головой"! Сколько существуют
"россияне", столько они и заняты решением вопроса о "крыше над головой"
Вначале "хоть бы какая", а потом - "найти получше" Многие так и не доживают