"Анатолий Софронов. Московский характер (Пьеса в 4 действиях) " - читать интересную книгу автора

Кружкова - Зачем, Ирина Федоровна, свет зажгли? Еще видно.
Гринева - Не люблю полумрак. Или темно или полный свет. Садись, Аня.
Будем хозяйничать. (Достает из буфета заварной чайник.) Мы с Алексеем
чаевники. (Уходит и возвращается.) Поздно актив кончился.
Кружкова - Вы хорошо говорили, Ирина Федоровна.
Гринева - Жизнь научит. А потом, знаешь, складно говорить не так уж
трудно.
Кружкова - Трудно. Ко мне приходят разные люди. Простые и непростые.
Иной говорит, а я чувствую, проверяет меня, где я неправильно скажу, где не
знаю чего, а я еще много не знаю. А мне говорят, просят меня: помогите,
решите, вмешайтесь. А если мне самой нужно помочь?
Гринева - Да, депутату нельзя ошибаться.
Кружкова - Вот меня и беспокоит... Вот хотя бы эта, Свиридова.
Гринева - Наша Северова?
Кружкова - Она... Пришла ко мне, плачет. "Может, мне не к вам надо
было, - говорит, - может, в партком или еще куда, а я к депутату решила.
Своя работница, - говорит, - поймет. Муж вернулся из армии. Ушел слесарем,
вернулся капитаном. Говорит мне: "Отстала ты от меня, трудно нам понять друг
друга, запросы, - говорит, - у тебя, и вообще, - говорит, - культура
страдает. Не ровная мы пара теперь. Давай врозь". Объявление в "Вечорку". А
какое же тут объявление, когда у меня двое ребят. Да что ребята? Ребята -
полбеды. Я их прокормлю. Жила без него. А как быть с любовью? И в чем я
отстала? От кого я отстала? Я на почетной доске. День и ночь работала всю
войну. И сейчас. Не хочу я врозь", - говорит. И плачет: "Помоги, Анна
Сергеевна, ты депутат, ты все можешь". А как помочь? И мне горько стало. И я
сижу и плачу. Сидим и обе плачем.
Гринева - Долго ж вы плакали?
Кружкова - На часы не смотрела... Сказала, что поговорю с ним. Вызову
его. А что я ему скажу? Выругаю, а вдруг не поймет. А может, и выругать не
смогу. О другом буду думать.
Гринева - О Кривошеине?
Кружкова - О нем.
Гринева - Сама же ушла!
Кружкова - Ушла, а вот любовь не ушла. Я не хотела быть при нем, хоть
он и умный, Ирина Федоровна. Слишком он все мне объяснял... Может, это от
профессии. Хороший технолог, говорят.
Гринева - Пошел он к чорту со своей технологией! В станках понимает, а
в людях разобраться не может. Знаешь, Анна, трудно быть советчицей в таких
вопросах, но я бы на твоем месте выбросила его из головы. Инженер?! Когда мы
поженились с Алексеем, кем я была? Простой прядильщицей. А он инженер. И вот
видишь: двенадцать лет, как один день. Живем.
Кружкова - И не бывает у вас ссор?
Гринева - По правде сказать, почти не бывает.
Кружкова - Так всегда у вас было?
Гринева - Было... А что, Кривошеина ты с тех пор не встречала?
Кружкова - Он приходил ко мне в апреле. После выборов уже... Я спросила
его, почему не приходил в декабре, до выборов? Ушел... Один раз я его
встретила на улице - перешел на другую сторону. Знаете, Ирина Федоровна, я
бы даже уехала куда-нибудь. В Иваново или в Орехово-Зуево...
Гринева - Зачем же тебе? Пусть он едет.