"Владимир Соболевский. Их кто-то дергает за веревочки" - читать интересную книгу автора

(. . - - - 2),- три-те-бе-маааа-лоооо (. . . - - 3),- че-тве-ри-ти-каааа (.
. . . - 4),- пя-ти-ле-ти-е (. . . . . 5),- поооо-ше-сти-бе-ри (- . . . . 6),
- даааай-даааай-за-ку-рить (- - . . . 7),- воооось-моооо-гоооо-и-ди (- - - .
. 8),- ноооо-наааа-ноооо-наааа-ми (- - - - . 9),- нооооль-даааа-оооо-коооо-лоооо
(- - - - - 0).
Романюк даже напевал их, когда исчерпывался запас песен. А с буквами было
сложнее. Там количество слогов варьировалось от одного до пяти. С пятью была
одна буква - Э: э-ле-роооо-ни-ки (. . - . .). А другие... Ну, например, как
отличить Щ от З на большой скорости :
- щаааа-ваааам-не-щаааа (- - . -) и - заааа-каааа-ти-ки (- - . .).
Но у Романюка был хороший музыкальный слух. А это для радиста немаловажно.
Без слуха пойдешь в планшетисты, раз уж попал в ПВО, будешь ползать по планшету
со стеклографом.... И вот он первый раз шел в наряд часовым. Наряд вообще
состоял в части из 7 человек - дежурный по роте из числа ефрейторов и сержантов,
один на кухню, двое дневальных - один на тумбочку, второй на улицу, и трое
часовых. Новый наряд заступал в 18:00. Первый часовой - с 18:00 до 22:00,
второй с 22:00 до 2:00, третий с 2:00 до 6:00 и дальше аналогично. Романюку
тогда "выпала" третья смена. Самая сонная. Хоть наступила зима, было относительно
тепло. А если под афганку одеть свитер - жить можно. Правда шея оставалась
открытой - шарфов не было. Да и перчатки - большая редкость. А поверх сапог
- валенки. Романюк шел на смену с одним желанием - найти укромное, недоступное
ветру местечко и баиньки, а утром будь-что будет.
Он так и сделал. Правда, местечко искал с полчаса, если не больше. Снега
еще не было. Но земля - мерзлая и покрыта высохшей желто-бурой травой. Между
складами летом росли высокие бурьяны. Их так и не скосили. Сейчас они засохли
- замечательная постель, если нарвать их и выстелить землю. Голова и туловище
- на одном склоне, ноги - на другом вверх, а задница посредине. Чудненько.
Но немного неудобно. И можно простудить почки. Зато ветер не задувает.
Небо было чистым, и в небе сияла полная Луна. Романюк лежал и смотрел на
полет спутника. Тот уже приближался к горизонту, и солдат скорее угадывал,
чем видел, движущуюся в небе точку.
Ремень автомата он перекинул через одно плечо, и автомат лежал на груди.
Приятно было ощущать его тяжесть. Одной рукой он держал АКМ за ствол, другой
- за приклад. Включилась "Гроза-1" и начала набирать обороты, убаюкивающе
гудя. Где-то залаяла, а потом и завыла на Луну дикая собака. Романюк тихо
передразнил ее и стал погружаться в сладкую дрему под нежный гул РЛК. Сейчас
он не помнил, что ему тогда снилось...
От чего он проснулся, до сих пор Романюк сказать не мог. То ли от того,
что выключился РЛК (значит проспал он часа два), то ли подсознательно
почувствовал опасность. Просто внезапно сон как рукой сняло, он открыл глаза
и увидел прямо над собой оскалившуюся собачью пасть. Инстинктивно Романюк
двинул ее автоматом и откатился в сторону. Удар получился не сильный - он
укоротил до предела ремень, - но достаточный, чтобы отогнать пса. Пес зарычал,
но отошел. Романюка напугали глаза собаки - сверкающие голодной злостью в
свете Луны.
Солдат вскочил, и пес, поскуливая, удрал. Когда выбранная им жертва лежала
спящей, псу было легче с ней справиться. Он вцепился бы в горло, ничем
незащищенное, и уже не выпустил бы ни за что. А сейчас жертва стояла на двух
ногах с тяжеленной палкой в руках - Романюк снял ремень с шеи и держал АКМ
наперевес, готовый к атаке животного. Стрелять бы он не стал. Просто отбивался