"Леонид Сергеевич Соболев. Ночь летнего солнцестояния" - читать интересную книгу автора

веселого и жизнерадостного командира, которого больше хотелось называть
Колей, чем товарищем Новиковым или, как полагается по службе, "товарищ
старший лейтенант". И сразу тихая белая ночь, нежные краски воды и неба,
последняя ночь привычного, надоевшего дозора, далекая база с друзьями, с
семьей, театром и обычной воскресной поездкой за город - все исчезло,
стерлось, заволоклось горячим и тревожным дыханием войны.
Транспорт надо было остановить или заставить отвернуть от прохода. Но
он имел право не подчиниться сигналу. Тогда следовало дать по нему
предупредительный выстрел. Этот выстрел мог быть первым из миллионов других.
- Отсалютовать флагом! - скомандовал старший лейтенант. - Лево на борт!
Он наклонился над картой и быстрым движением проложил курс на
северо-восток - к катерам.
- Не уйдут, - сказал он Костину. - Мы их отрежем.
Транспорт, продолжая держать на гафеле флаг, уходил к банке Эбатрудус.
Старший лейтенант проводил его долгим выразительным взглядом и потом надавил
кнопку. Резкий звонок боевой тревоги прозвучал в тишине белой ночи. Тральщик
увеличил ход, орудия его зашевелились.
Спокойно плыла над морем белая тихая ночь. Это была самая короткая ночь
в году - ночь летнего солнцестояния. В эту ночь черные тяжелые бомбовозы уже
несли по легкому, высокому и светлому небу большие бомбы, чтобы скинуть их
на города Советской страны, мирно отдыхающие под воскресенье. В эту ночь
фашистские танки уже шли к границе в военный поход на Советский Союз. В эту
ночь фашизм рвал договоры и пакты, совершая никого уже не изумляющее новое
предательство. В эту ночь - самую короткую ночь в году - история
человечества вступала в новый период, который потом будут называть периодом
восстановления прав человека на земном шаре, загаженном страшной, мрачной
силой фашизма.
Катера заметили поворот советского тральщика. Они тотчас повернули на
север и полным ходом стали уходить из территориальных вод, стараясь как
можно скорее уйти на "ничью воду", где советский корабль уже не сможет их
обстреливать.
На мостике тральщика была боевая тишина. Ровно гудели вентиляторы,
низко рычало в дымовой трубе горячее бесцветное дыхание топок. И только один
голос звучал в этой тишине - дальномерщик каждые полминуты называл
расстояние до катеров. Оно медленно, но неуклонно уменьшалось, но было еще
слишком далеко для верного залпа. Носовое орудие, задрав до самого мостика
ствол, пошевеливало им в стороны, как бы нюхая в воздухе след уходящих
катеров.
Это была погоня - напряжение всех механизмов, молчаливое выжидание
залпа, умный точный выигрыш на каждом градусе курса. Катера не могли
полностью использовать свое превосходство в скорости: не рассчитав маневра,
они слишком далеко спустились за линию границы. Теперь справа им мешали
островки, и оставалось только уходить от островков под углом к курсу
тральщика. А это означало, что раньше, чем они выйдут на "ничью воду", они
сблизятся с тральщиком на дистанцию его артиллерийского залпа.
Видимо, на катерах поняли всю опасность этого сближения, потому что под
кормой головного вырос белый бурун и остальные стали заметно отставать.
Потом и у них за кормой показалась пышная пена - катера дали предельный ход.
Его не могло надолго хватить, и весь вопрос был теперь в том, успеют ли они
выскочить за невидимую роковую линию или до этого сблизятся с тральщиком.