"Леонид Сергеевич Соболев. Крошка" - читать интересную книгу автора

торосов Савкин встретил на льду первую группу лыжников-краснофлотцев,
подальше вторую, за ней третью - и так до самого своего берега он ехал, как
по людной улице. Уже показалось солнце, веселые и ясные его лучи освещали
разгоряченные и серьезные лица друзей, и по коротким их возгласам Савкин
понял, что отряд вышел на лед еще задолго до первого выстрела орудия,
доставленного им в торосы. Видно, крепко поверил комбриг в выдумку своего
"флагманского конюха", что бросил вслед за ним балтийскую силу, чтобы
использовать прорыв правого фланга и ударить в тыл этим мрачным, скрытым в
земле вражеским дотам. Видимо, понял это и враг, потому что все чаще
вставали на льду тяжелые черные столбы разрывов крупных снарядов и на чистой
пелене снега темными озерками сияла вода. Но балтийцы все шли и шли, мерно и
неостановимо, и над их головами, шурша и воя, неслись туда, за торосы, наши
снаряды, расчищая им путь в тыл и фланг врага...
Через три дня весь балтийский лагерь со своими лазаретами, кухнями,
гаражами и машинами снялся с якоря, чтобы продвинуться вперед. "Лошадиному
дивизиону" снова пришлось жарко, а Крошка и Савкин приказом капитана Розе
были откомандированы в распоряжение комбрига, который все еще не мог ходить.
То и дело в лесу раздавалась странная команда: "Флагманский катер к трапу!"
- и Савкин, лихо развернувшись меж сосен, подавал "катер", то есть
розвальни, заботливо устланные полушубками. Комбрига переносили в сани, и
Крошка пробирался по тропам или целине к переднему краю.
Однажды "флагманский катер" возвращался с переднего края. В этот день
было очередное передвижение лагеря. Лесная дорога была сплошь забита
машинами и людьми, возами и танками. Саперы спешно строили мост через
оборонительный ров перед разбитой и уничтоженной линией дотов, и весь
огромный караван тыла вытянулся по дороге. Комбриг приказал проехать к
строящемуся мосту.
Дорога, черная и накатанная, здесь обрывалась, и на белом снегу
виднелись лишь следы краснофлотцев-минеров. Савкин придержал Крошку. Впереди
медленно шли краснофлотцы, держа в руках легкие бамбуковые палки и водя ими
перед собой. Могло показаться, что они удят в снегу рыбу. Гибкие палки
размеренно описывали в воздухе широкие полукруги, и время от времени
кто-либо из краснофлотцев становился на колени и осторожно разгребал руками
белую пушистую пелену снега. Через минуту в руках его блестела медная
маленькая трубка. Это был запал мины, теперь обезвреженной, и тогда из-под
снега доставали круглую металлическую коробку, в которой была
законсервирована смерть.
Вся дорога была минирована. Мины были хитрые: они были способны
выдержать тяжесть человеческой ноги, но обязательно взрывались под тяжестью
танка или машины.
Крошка нетерпеливо фыркал, ожидая, когда люди с удочками двинутся
вперед, и охотно шел вслед за ними. Комбриг дал указания и приказал ехать
обратно.
Колонна танков и грузовиков уже шла навстречу, медленно подминая
пушистый снег, в котором зияли черные ямы от вынутых мин. У большой сосны
комбриг остановил свой "катер", и Крошка уткнулся мордой во встречный танк.
Солнце празднично освещало заснеженный тихий лес, где-то плотно и бодро
гудели орудия, и казалось странным, что три-четыре дня назад здесь на каждом
шагу подстерегала смерть. Она таилась везде - в минах, в амбразурах дотов,
теперь разрушенных и немых, на каждом дереве. Сейчас здесь кипела жизнь,