"Чернобыльская рокировка" - читать интересную книгу автора (Лабунский Стас)

Глава 4

Зона, Дикая Территория

Если назвался сталкером, то собирай хабар. Ерунда, что темно, что трупы в крови и враг рядом. Буду решать вопросы по очереди. Щелкнем подсветкой на одном из убитых. Вот и луч света в темном царстве. И меня не демаскирует. Рядом со светом мрак чернее, и я в нем незаметная тень. Собрал оружие, пояса, разгрузки. Забросил тела в аномалию. Много здесь смертельных пятен. Минуту постоял столб пламени, и последний череп рассыпался пылью. Тремя противниками меньше, и это важно. Надо сменить место, здесь зарево полыхало до неба, могут еще любопытные набежать.

Прошел вверх по дороге. Через два поворота выход на стройку. Круглов, со слов Меченого, говорил, что тут заслон из пяти наемников. Тут их зовут «мерки». Не знаю почему, а спросить некого. Примем как данность. Наверху не больше двух. Зашел за деревянный забор, увидел рядом с вагончиком железный ящик. Вот сюда чужое оружие и амуницию приберем. Протер броник травой, воткнул за ремешок каски пару веточек, притворился бродячим кустиком, и зашагал на стройку. Зубы сжал, чтоб не стучали, но не остановился. Вперед гнала простая мысль. Любой из бойцов Долины пошел бы. Значит, и я должен. Конечно, это не поход на земляничные поляны, но при доле удачи вывернемся.

Обошел кран. Вот она, лесенка в небо. Без перил, как бы не упасть, больно будет. Крадучись поднялся на три пролета, замер прислушиваясь. Сверху метались по бетонным плитам. Взад-вперед и обратно. По ритму шагов, кажется один. Где второй? Бегуна сниму, и буду перед оставшимся, как на ладони. Неправильно это.

Высунул голову и стал таращиться в темноту. Если я включу «ночной глаз» и в это время сверкнет молния, выйду из строя минут на десять. Брать меня можно будет голыми руками. Буду ждать.

Дождался. Стрела разорвала небо пополам. Даже наемник замер на секунду с поднятой в шаге ногой. Нет второго. Черные тени легли на голые плиты. Проморгался, и пошел вперед.

— Привет. Что разбегался? — спросил я вежливо. — Сейчас ствол уберу, но ты за свою винтовку не хватайся, ладно? Садись, в ногах правды нет.

— Но нет ее и выше, — съязвил наемник. Вот они, плоды просвещения.

— Что ж ты с высшим образованием, да в наемники? — поинтересовался для поддержания беседы.

— В «Комеди-клаб» не взяли, а жить-то хочется. Разговор ночью в Зоне о жизни, — он замотал головой, словно не веря.

— Садись, все-таки. В стоячего легче попасть.

— Боюсь. Сяду, сразу усну. Два дня не спал.

Причина веская, не поспоришь. Тут два выхода. Энергетического напитка баночку приговорить, или стимулятором из аптечки уколоться. Можно и просто лечь, вздремнуть минут шестьсот, но здесь это несбыточная мечта.

— Покажи медикаменты, — предложил я. Может парень не знает о «витаминном коктейле», так подскажем. Увидев два бинта и тюбик с клейкой пеной, скрипнул зубами от злости. И это хваленые наемники, псы войны.

— На, поддержи организм допингом, — кинул ему шприц из своих запасов. — Только через два часа надо забиться в надежное место и поспать.

— Нет здесь надежных мест. Во всех десятках некомплект. Наша самая полная, всего один убитый. Вчера ночью застрелили.

Знаю, подумал я. Пой ласточка, пой. Болтун находка для шпиона. Чудеса химии подействовали моментально, и наемник глянул на меня с опаской.

— Если тебя хотят убить, вряд ли будут тратить дорогое лекарство, — успокоил я его здравой мыслью. — Пианист пошел Ярика искать, а командир пятерки решил приятеля навестить. Малый военный совет на «Ростоке». Ты в Зоне, на земле мечты. Здесь возможно все. Каждый сам решает, как ему жить и за что умирать. С поправками на чужие решения. В Зоне надо драться далеко за пределом возможного.

— Хорошо бы просто живым домой вернуться, — вздохнул наемник.

— Тогда уходи. Через три дня от вашего отряда останется командир и парочка ветеранов. Периметр блокирован серьезно, и скоро человека будут убивать не за артефакт редкий, а за кусок колбасы или банку тушенки. У бандитов запасов нет, и они придут к вам за своей долей. Потом за вас примутся одиночки с «долговцами» во главе. Это будет славная охота, но для многих она станет последней.

— Куда?! К кому? — взвыл голос в ночи.

— Совет дать могу. Двигай на Янтарь. Там и пересидишь лихое время. У профессуры полные закрома, работа непыльная, оплата штука в день и лечение за их счет. Слушай, кому и что говорить. Двум сталкерам на контракте скажешь, что пришел за костюмом наемника, если дырку на спине зашили. Реально, никуда его не носи, спрячь за трубами во дворе, потом продадим. Дрянь редкая. Тройке пришлых работяг передашь привет от Информатора и совет дня два сюда не ходить. А Круглову сообщи, что работы с артефактами идут по плану. Меня пусть не теряют, не пропаду. Может, вернусь к ужину или нет. Как фишка ляжет. Все запомнил? Повтори.

Память у парня хорошая, процитировал слово в слово.

— Старое имя не спрашиваю. Даю тебе новое — Миротворец. Решай все миром.

Тень скользнула по ступеням лестницы и исчезла из виду. Я укрылся за колонной. Чужая душа потемки. Даст очередь и рванет со всех ног к периметру. Но обошлось. Этому хоть оружие не надо было давать. Сколько я его раздарил, уму непостижимо.

Переодеваться для маскировки в форму наемника даже не думал. У моего армейского бронежилета с усиленной радиационной защитой, пластины кевларовые в два раза толще. В упор меня, конечно, положат на месте и имени не спросят, но метров за сто, на их стрельбу можно внимания не обращать. Нарисуем наемникам страничку из Апокалипсиса, кровью. Пришел человек на Дикую Территорию, и в стойле спал конь белый, но ад следовал за ним. То есть, за мной. Их чуть больше двадцати, плюс неизвестно, сколько бандитов и мастер Ярик. Его одного на меня хватит. Дождь стих, и небо слегка посветлело. Густой туман заклубился по земле, предвещая рассвет.

Сходил к тоннелю. Счастье простого человека светлее солнца. Все мои артефакты удачно прошли изменения, и лежали с самого края аномалии. Прибрал и подумал, а не вернуться ли? А не трус ли я? Да, поэтому и не вернусь. Забрал из железного ящика две бутылки с водкой, все те же «Казаки». Создадим натюрморт. Забытая кем-то в спешке выпивка. Перекладывался сталкер в пути, напугался и прыжками убежал. Вот к этим рельсам бутылочки и прислоним. А сам устроюсь за бетонными кольцами. Наемники, ау!

Минут сорок ничего не происходило. Даже заскучал. Стало совсем светло. Туман расползся клочьями. Где-то суетились слепые псы. Вот и дождался. Слышу знакомую речь. Веселятся, рассказывают о своих подвигах.

Трое шли с одной стороны эшелона, ставшего на путях на вечный прикол. С противоположной тоже мелькала тень. Такую возможность упускать нельзя. Дав две коротких очереди, перекатился влево.

— Помогите! — блажил раненый во весь голос. — Помираю! Перевяжите!

По правилам Женевской конвенции медики не считаются военнослужащими, и их убийство рассматривается как военное преступление. Если сейчас появятся санитары с носилками и флажком Красного Креста, стрелять не буду. Однозначно. Я не Маринеску, который торпедами топил санитарный транспорт, а потом орденок за это выклянчил.

На крики и запах крови прибежала стая собак. Жалко, не верю в бога, а то бы проклял и отрекся. Жуткие создания, жалкие и противные одновременно. Подстреленный кричал еще минуту, пока его грызли. Судьба его такая. Жалко водку, даром пропала. Пора уползать. Вернувшись на стройку, оглядел, что мог в оптику. На вышке было пусто. Обидно, сегодня явно мой день, свалил бы снайпера, винтовкой обзавелся. В это время собаки метнулись в разные стороны, почуяли опасность.

Люди появились из ворот одноэтажного сборного здания.

Четверо. Наемники и бандиты в пропорции один к одному. Навел сетку прицела последнему из группы на грудь, и нажал на курок. За долю секунды он успел сделать шаг, и пуля вошла ему в голову. Тело еще падало, когда я поймал в перекрестие черную куртку и опять выстрелил. Оставшиеся в живых враги кинулись в разные стороны.

Для меня наибольшую опасность представлял прорыв к стене справа. Маскируясь за кустами, укрываясь за штабелями плит, джентльмены удачи могли подобраться совсем близко, сведя к нолю преимущество в классе оружия. В упор от бедра какая разница из чего стрелять. Поэтому именно это направление я огнем и перекрыл. Последний наемник сам налетел на свинец. Уцелевший бандит заметался вдоль стены дома без крыши.

Зомби или Панда сняли бы его одним выстрелом. Профессионалы, в отличие от некоторых. Все патроны пожгу, а попасть могу только случайно. Влево, вправо, отступает. Сейчас кинется обратно в широкий проем ворот. Переведем ствол туда.

Бандит или изначально хитрил, или почувствовал взгляд. Не пошел под выстрел. Отвел взгляд на секунду, и нет его. Если кто поднимется по лестнице, как я ночью, бей меня в спину без ответа. От такой мысли лопатки свело. Где ж ты прячешься, гад?

Спокойно, бой, не кто кого перестреляет. А кто кого передумает. В принципе можно уходить. Минус семь человек у противника вполне достойный результат.

Вдоль торца дома он проскочить не мог, не успел бы. В кустах засел, или за низеньким бетонным ограждением пандуса в подземный уровень. Интересно, что там было до взрыва? Бандиты ходят в кроссовках. Им по аномалиям не лазить. Зато подкрадываться удобно, не слышно их.

Совсем светло стало. Я даже без телефона, он лежит в моей комнате на базе. Будем сливаться с природой. В экстазе. Или погодим немного. Издалека донесся рев. Берлин взяли или связь восстановилась. Сидевшему внизу бандиту неуютно стало, и он пошел на прорыв. Недооценил я его прыти. Заскочил в спуск. Закрылся от выстрелов надежно. Только вверх по склону всегда медленнее идти, чем вниз спускаться. Увидел голову, взял упреждение на корпус и очередь дал. Руки взлетели, словно крылья, и подломились. А я уже скатывался по ступенькам вниз. Хоть и интересно, что там за крики, но лучше пересидеть в укромном месте. В вагончике за забором. Через пять минут залег на запасной позиции, загородил проход ящиками и затих.

Через минуту разбрасывал доски в разные стороны и орал: «Ребята, я свой! Я Мамонта и Штыка хорошо знаю!». Да кто тебя услышит в горячке боя, когда десяток глоток кричит боевой призыв клана.

— Зачистим в ноль, как же, пришли на все готовенькое, герои. Кричать надо четче. Вот сидишь тут один одинешенек, а мог бы к обеду в ангаре быть, — ругался я вслух, душу отводил. Бежать следом глупо. Наверняка бойцы «Долга» ожидают преследования, и будут стрелять по любому, кто двинется следом. Наконец, Круглов и Сахаров получат надежную охрану. Как у бойцов отношения с бывшим наемником сложатся?

Не стоит терять драгоценное время. Пока наемники самую малость растеряны, надо заняться своими делами. Захватив из ящика ночные трофеи, пошел на место утренней засады. На собак патроны тратить не стал, завыл чернобыльским псом. Получилось звучно. Стая кинулась врассыпную. Собрал, что смог, и двинулся искать гараж, в смотровой яме которого плескался нужный мне «холодец».

Плутал около часа, в сердцах неласково обозвал союзников, которые хоть и быстро шли, но все ценное прибрали. В том числе и с моих четверых «двухсотых». Посмотрел на пристреленного ими, походя, наемника, слегка возгордился. Мои успехи круче. Не нашел я эту аномалию. Груз оттягивал плечи, а ведь рядом Бар. Вон за теми воротами, с рваной дыркой в железном листе. Заодно и новости узнаю.

Заставу прошел без слов. Идет сталкер с «Ростока», несет семь винтовок «трехсоток». И так все ясно. Подобрал — ловкач. Сам добыл — стрелок не из последних. Бар состоит из сплошных переходов. Ладно, Прапор, патрульный из «Долга», по дороге попался, проводил. Мы с ним провели мелкую торговую операцию. Ссыпал ему все пистолеты и патроны к ним, а получил патроны к своей винтовке, и пачку денег.

В баре уверенно подошел к стойке и выложил на прилавок все стволы, патроны и гранаты. Оставил себе одну Ф-1, на всякий случай. Получил ключ от секции хранилища и стал складывать туда артефакты. Как хорошо, когда в рюкзаке только твой нехитрый скарб. И деньги в кармане. Забавно здесь у бармена. Объявления смешные. «Клиент всегда не прав». «Кредита нет никому и никогда». «Не провоцируй, и останешься жив!». Представил, как бы они смотрелись в нашем банке. И голова псевдогиганта на стене под плакатом: «Он не умел читать. А ты?». У входа во внутренние помещения стоял часовой.

Ко мне подсел сухопарый сталкер в черном плаще. По описанию легко узнал Информатора. Дали комплексный обед, первое, второе и стакан водки вместо компота.

— Лучше бы чаю, — сказал я помощнику бармена, чем поверг его в оцепенение.

— Опасный ты человек, Сотник, неожиданный, — сделал вывод сосед по столу. — Иди, — кивнул он застывшему в недоумении разносчику. — Хороший был добытчик, пока не шагнул в «трамплин». Жив остался, но на воздухе работать не может. Контузия от удара и нервы, как струны. Одна надежда, что когда-нибудь в эту дверь войдет Болотный Доктор. Ты заказы принимаешь? — глянул, как шилом кольнул.

— Не буду прикидываться наивным юношей, но, скажу честно, опыта нет. Речь ведь идет об убийстве человека за деньги? — уточнил я.

— Человеческого в нем только тело, — скривил губы Информатор. — Тварь, хуже кровососа. Где поживу почует, сразу начинает рядом виться, стервятник. Двух моих курьеров убил, думал артефакты несут. Снаряжение у него мощное. Костюм типа «экзоскелет». Защита от пуль и осколков шестьдесят процентов. Винтовка модифицированная, точность и скорострельность как у гибрида снайперского ствола с пулеметом. Дело тяжелое, не каждому по плечу. Но это только присказка, сказка дальше будет. Сбились в одну команду такие же отщепенцы. Их там около пяти. Засели они в ложбине между холмами на армейских складах. С одной стороны брошенная деревня со стаей зверья и монстров, с другой база анархистов. Клан «Свобода» во всей красе. Напьются, обкурятся и кидаются на каждого встречного, поперечного. Заденешь их, и получишь такие проблемы, что проще сразу застрелиться. Вот теперь все. Если возьмешься, дам тебе артефакт. «Мамины бусы».

И он замолчал. Дядька Семен всю свою жизнь по Зоне ходит, а такого чуда в руках не держал. Да и Умнику для исследований новинка нужна. Наш разумный компьютер из простого «выверта» два десятка изобретений вытащил.

— Согласен, — жестко сказал я. — За неделю управлюсь. С тебя бесплатные мелкие консультации.

— Сколько угодно, — и высыпал на меня ворох новостей.

Большую часть я не воспринял совсем, но то, что было понятным, не обрадовало. С парнями из «Долга» я долго не увижусь. Они просто провожали на Янтарь парочку пришлых вольных одиночек и проверили заодно, как дела у профессоров. Штык очень расстроился, что со мной не свиделся. Разминулись мы с ним, пока я по гаражам аномалию искал. Ну, Зона маленькая, даст Черный Сталкер, встретимся. Доложили они с Мамонтом по возвращении обстановку, и пошли в рейд на разведку, на берег Припяти. Связь не работает, всюду надо ножками пройти, глазками посмотреть, ручками пощупать. Речи Воробья с Овсянкой тоже не понравились. Высказал свою точку зрения.

— Ты их остерегайся, — посоветовал Информатор. — У Сержанта костяк почти банды. Стволов восемь, да прихлебателей столько же. С людей дань собирать все проще, чем самому все в Зоне добывать.

Это точно, подумал я. Поэтому в налоговой и таможне не бывает вакансий. Правда, там, за речкой их нельзя расстреливать из автомата, а здесь льзя. Не моно, а нуно. Не можно, а нужно, если кто-то не понял.

— Где на Дикой Территории «холодец» в гараже? — спросил прямо в лоб.

— Нарисовать могу, только тебе он без надобности.

Я удивленно поднял брови.

— Слаба аномалия, «Слюду» после выброса дает, и сил на улучшение артефактов у нее не остается, — пояснил мне ветеран Зоны.

Да тут все подряд академики, знают и хранят тайну, как партизаны на допросе!

— Есть рецептик, — помолчав, добавил он. — Тридцать тысяч, и будешь знать как из «морского ежа» сделать «дикобраза».

— С собой денег не брал, здесь выручил чуть больше двадцатки, не хватит. В следующий раз, — вздохнул я.

Надо определяться, куда идти. Четыре километра по дороге и буду на заставе «Долга» на Свалке. Там к Серому в гости, узнать, есть ли бандиты у железнодорожного тоннеля, и до Агропрома рукой подать. Или к Сахарову с Кругловым, проверить, не обижают ли бывшего наемника, а ныне сталкера, нареченного мной Миротворцем.

Внутренний голос, авантюрист известный, кричал о своем. Пошли на Милитари, постреляем там всех, заработаем кучу денег и славу. И тогда ты получишь весь мир и пару коньков в придачу, ответил я ему тоном Снежной Королевы, разводящей глупого Кая. Складывай слово вечность, и следующее поколение наших людей будет жить при коммунизме. Каждая советская семья получит квартиру к двухтысячному году. Да здравствует программа «доступное жилье». Слава — она часто бывает вечной, вместе с памятью. Пока на Дикой Территории смятение после рейда клана, можно проскочить без боя и быстро. К обеду буду дома, устрою сончас. Ночью все равно что-то да случиться.

Зона, Свалка

Естественно, услышав о чернобыльских псах в ангаре, все спящие соскочили с матрацев и поспешили к костру. Места хватало, и девять человек свободно сидели вокруг огня. Принцесса и Плакса по своему обыкновению, лежали рядом с Фунтиком, положив головы ему на колени. Одиночки восхищенно матерились. Нормативный лексикон их чувства выразить не мог. Четвероногие купались в лучах всеобщего внимания и уважительной боязни. Серый, набравшись духу, почесал Плаксе ухо. Тому, конечно, понравилось. Общение налаживалось.

— Остатки банд засели под стеной развалин, между заставой «Долга» и второй восточной кучей. Их там не больше десятка, но нас еще меньше. Никто после выброса не пришел, ни к ним, ни к нам. Здесь только те, кто в Зоне выброс пережидал или заскочил за периметр в первый же день, — закончил лидер одиночек рассказ.

На предложение собраться шумною толпою и откочевать на Бар, сталкеры, не задумываясь, ответили отказом. После выброса артефакты лежали повсюду, и надо было их собирать. По этой же причине никто не хотел добывать «конденсаторы». Большие деньги в Зоне давали только ее уникальные дары.

— Зверья развелось без людей видимо-невидимо, — пожаловался один из местных.

— Жалко, что вы без оружия, — поддержал его второй, — а то бы охоту устроили.

Он пренебрежительно посмотрел на «Гадюки», которыми была вооружена команда Агропрома. Сам сталкер был вооружен потертым, прошедшим не через один десяток рук, «Калашниковым». Заело Епископа, сдернул капюшон с головы, глянул на говоруна пристально. Серый на вздохе замер. Не для того люди в бандиты идут, чтоб характер сдерживать и жизнь смиренную вести.

— Мы в гостях, — сказал укоризненно Фунтик. — Какой пример молодежи подаешь, ты же мастер. Серый, дыши свободно. Только на досуге объясни своим бойцам, что у австрийской трещотки калибр девять миллиметров, против пяти с половиной на российской, и скорострельность в два раза выше. И легче на два килограмма. А пулемет в бою все равно лучше. Епископ с Кабаном это недавно на Кордоне доказали.

Вспомнили одиночки бои на юге Зоны, где счет убитым бандитам шел на десятки, и оставили свои замечания при себе. Кабан убрал в рюкзак нечаянно извлеченную оттуда «Грозу». Так получилось. Епископ капюшон снял, а у его партнера ствол в руках образовался, как по волшебству.

Разлили по сто грамм за мир и дружбу между соседями, добавили за удачу. За Черного Сталкера, само собой.

— А почему он черный? — спросил самый молодой, пришедший с кем-то за компанию, в первый день нового цикла.

— Ни один сталкер не претендует на белый цвет добродетели, — четко отрубил мастер Епископ. — Сюда идут за деньгами и счастьем. Душу спасать надо в других местах.

— Здесь можно весело провести время, — добавил Кабан.

— И не надо каждый день делать одно и тоже, — определился Фунтик.

— За Зону, чем бы она для нас не была! — подвел итог Серый.

Только собрались песни попеть, как Плакса сказал:

— Двое чужих, за вор-рр-ротами.

Серый при встрече речь эту с рычанием вперемешку слышал, да не поверил. Думал, разыгрывают. Шутят над ветераном молодые мастера. Прикалываются не по злобе. А теперь одиночек проняло всерьез. До холодного пота на лбах и вставших дыбом волос.

— Крепыш, Вентилятор, примите гостей, — распорядился Фунтик, укрывая Принцессу полой черного плаща.

Плакса исчез в темноте за воротами, словно и не было его никогда.

— Парнишки с КПП прибежали. Новости у них невеселые, — доложил Крепыш.

Дела и в самом деле творились в Зоне непонятные. Военные попытались посадить на Кордоне вертолеты, но у них не было заранее подготовленной площадки, и, потеряв две машины, от этой идеи они отказались. Сталкеры пошли собирать неожиданные подарки судьбы и Пентагона, и нашли двух раненых. Отнесли их к блокпосту, и были захвачены в плен. Нарушение всех неписаных договоренностей возмутило всех обитателей, и на совете было принято решение кинуть клич, собрать желающих, и проучить наглых вояк.

— Затевать стрельбу с военными глупо и бесполезно, — высказал свое мнение Серый, и Епископ согласно кивнул головой.

Этих убьешь, других пришлют, таких же. Командным составом надо заниматься. Выбить из снайперской винтовки офицеров, сержанты сами притихнут. Нет людей умнее армейских сержантов, намеки понимают с легкого касания штыка к заднице. Генерала хорошо бы захватить. Поспрашивать, кто приказ отдал. И в гости к инициатору. Конечно, там охрана, спецпропуска, сигнализация, но, убить, в принципе, можно любого человека. Если сомневаешься, сходи на могилки к Берии, Машерову, принцессе Диане, братьям Кеннеди. Все они ухватили бога за бороду, и решили, что будут жить вечно. Ошибочка.

Исполнителей тоже надо поставить на место, в стойло. Чтоб нос боялись из казармы высунуть. Есть средства.

— Торговец предлагает наловить военных и обменять на наших, — изложил план одиночек посланец Кордона.

— Может сработать, — оживился лидер сталкеров.

Скорее всего, нет, подумал Епископ. Поймали, сдали в штаб под расписку, и ждут наград. Не в их власти забрать задержанных у начальства. Да и с той стороны периметра много приличных ребят, дышавших воздухом Зоны. Зомби, Сотник, старый Дракон. В этот раз его называли дядька Семен, и выдал он себя один раз, когда бандита разделывал. А два года назад существа из «Монолита» оставили Припять и засели на ЧАЭС, когда Дракон решил их на прочность проверить. С тех пор они его ищут, да и он вряд ли их простил и все забыл. Если тайник пустой, отдохну немного, и прибьюсь к Дракону — Дядьке Семену, решил Епископ. Посмотрим, что там за черный камень желания исполняет. Человеку много надо, его чашечкой кофе не притормозишь. Полная кормушка из чистого золота — мечта свиней. А мы будем хотеть странного, даже если наш путь закончится в бараке. С нами Великий и Могучий Утес наплачется.

Епископ подмигнул Фунтику, и весело оскалился.

— Людей здесь мало, надо вам с призывом вашим до Бара добраться. Там стволов десять точно на Кордон пойдут, когда услышат, что там артефакты собирать некому, — сказал мастер, и подумал про себя, что торговцу именно это и надо. Сборщики новые вместо выбывших. А получится выручить пойманных товарищей или нет, дело десятое.

— Точно, — поддержал партнера Фунтик, — в бар вам надо.

Они там такой переполох устроят, до нас никому дела не будет, поняли все, кроме Крепыша. Тот по молодости и неопытности горел жаждой мести и готов был идти на штурм блокпоста немедленно.

— Тогда идем, — потребовал посланник Кордона. — Только дорогу объясните, мы так далеко первый раз зашли.

Все переглянулись. Смелые пареньки и приличные, вынесли вердикт битые сталкеры. Если были на Кордоне ветераны, то для того чтоб людьми считаться, им не хватает малости, совести да жалости.

— Кто на Кордоне остался? — первым спросил Кабан.

— Лис, он ногу подвернул, когда вертолеты обыскивали, и двое новичков, как мы. А пятерых военные забрали. Ну, и торговец в своем подвале.

Хорошо, подумал Серый, и все остальные вместе с ним. Потерь нет, никто не струсил. Просто молодежи выпала такая карта, шестерка «треф». Дорога дальняя.

— Через полчаса вместе пойдем, — сказал Фунтик. — Только, чур, мохнатиков наших не обижать. Они у нас капризные.

Принцесса выглянула из-под плаща, сверкая в свете огня зелеными глазами.

— Не обидим, — заверил новичок, — мы зверей любим.

Надо же, глазом не моргнул, удивились все. Крепкие ребятки в Зону приходят, достойная смена. Плакса довольно рыкнул из темноты, ожидая, что молодой сталкер как минимум вздрогнет. Не тут-то было. Резко откинувшись на спину, вестник схватил пса за голову и повалил на землю. Попытался подтянуть его к себе, да только в Плаксе было полсотни килограммов стальных мышц и костей. Не вышло. Псу игра понравилась, и он, ухватив паренька зубами за ворот, утащил его к стене вбок. Через минуту к возне присоединились Принцесса и Крепыш.

— Десять минут — личное время, потом проверка снаряжения и выходим, — скомандовал Кабан, вспомнив, что номинально он предводитель похода.

Приказ был толковым, и никто оспаривать его не стал.

— Паренек, ты только что заработал себе имя. Тебя будут звать Белый Пес, — сообщил Серый гонцу с Кордона.

Мастера кивнули в знак согласия, махнул рукой Кабан, рыкнул Плакса.

— Нам Лис обещал хорошие имена дать, если удачно сходим, — смутился Белый Пес.

— Мы не против, пусть твоему приятелю придумывает, раз вызвался, — усмехнулся Епископ. — Я, когда нас псы в оборот взяли, немного перепугался, мягко говоря. Так что имя у тебя уже есть. А удачу твою проверит Зона.

После проверки готовности к выходу, присели на дорожку и двинулись по дороге Чернобыль — Припять к заставе «Долга» на Свалке. Небо на востоке светлело.

— Бойцы клана к дисциплине приучены, меня генерал Воронин простил по всем правилам. Мы с Фунтиком и псами рядом с заставой переждем. Вы за день найдите проводника на Милитари, лучше двух. Отдыхайте, ждите нас в полночь. Пройдем всей командой Бар без остановок, при армейских складах в брошенном хуторе заляжем, и под утро Барьер перейдем, договоримся как-нибудь. Справитесь? — спросил Епископ Кабана и Крепыша.

— Чай, не дети малые. Найти проводников к «Свободе» и ждать вас на посту в полночь. Все просто и понятно, — заверил бывший наемник напарника и наставника.

Шли не торопясь. С первыми лучами солнца дошли до блокпоста. Фунтик и псы приняли резко на восток от разбитого асфальта в кусты за невысокими холмами.

Пятерка сборной команды подошла к наваленным прямо на дорогу железобетонным коробам.

— Стволы на плечо, парни, — распорядился самый опытный в группе Епископ.

— Кто такие, откуда, куда, зачем? — спросил «долговец».

— С Кордона в Бар за помощью. Военные нарушили негласное перемирие и хватают вольных бродяг в плен. Нужны добровольцы. Сейчас на землю клана надо пройти трем сталкерам и одному новичку. Проводник доведет их до разбитых машин и вернется обратно.

— Как зовут идущих за помощью?

— Кабан, Крепыш, Белый Пес.

— А проводника?

— Ты меня знаешь, Молот.

Епископ скинул капюшон. Фунтик в кустах поморщился и затаил дыхание. Сейчас только войны с «Долгом» не хватало. Одно хорошо, связи нет. Перестрелять их всех. Оставленный в живых свидетель доказательство твоей тупости, сказал судья капитану спецназа ГРУ и дал ему десять лет.

Приготовились к смертной драке псы. Прижались к земле серыми шкурами.

— Хорошо. Возвращайся. У нашего квада нет к тебе личных претензий. Сразу за воротами идите по кустам, аномалии прямо на дороге, — сказал Молот.

— Спасибо, помню, — ответил бывший бандит Епископ.

Пробрались между смертельными ловушками Зоны, закладывая петли. Белый Пес со своим приятелем вертели в руках гайки, удивленно глядя на другую технику ходьбы по чернобыльским просторам. Выйдя на финишную прямую, Епископ хлопнул по плечу Кабана, пожал остальным руки.

— По мостику не ходите, там стая наглых слепых псов кидается на прохожих, обойдите справа, вдоль стеночки, только на колья не наткнитесь. Ну, вот и все. К обеду будете в баре. Вот вам моя бирка от хранилища. Пароль «Герат». Пользуйтесь. Кабан, молодежь перевооружи, прояви смекалку.

Мастер смотрел вслед уходящей группе, пока те не скрылись за холмом, развернулся и пошел обратно. Предстояло еще убедить Молота пропустить через блокпост чернобыльских псов, таких маленьких и очень симпатичных.

Где- то в лесу

Александр Михайлович свою, по прикидкам, последнюю, ночь не спал. Сначала дождь, потом молнии на севере сверкали так, будто хотели поспорить с Солнцем. Раненую ногу рвало на части дергающей болью, и выли по лесу жуткие собаки с бельмами вместо глаз. В темноте по незнакомому месту идти — глупость несусветная. Лежал тихо, привалившись к теплому после жаркого дня камню, силы копил. На ощупь, дело нехитрое, набил все патроны в обоймы. Первый раз в жизни он не собирался экономить патроны. Нажмет на курок, и будет жечь магазин до упора. Мелочь, а приятно.

С первыми проблесками разведчик двинулся к дальнему краю, к месту, где, по его расчетам, каменная гряда должна была пресекаться с асфальтом. Интуиция его не подвела. Удача тоже. Зашел он со стороны россыпи камней. Там, за гранитным обломком, лежал наполовину засыпанный сейф. Силы тратить на него не стал, подобрал лежащий рядом темно-серый шарик. На счастье. Не из базальта, и вообще очень странный. Выглянул из-за валуна, и увидел вагон на полозьях, зимой трактором притащили, понятно, и снайпера на крыше. Смешно сравнивать обычного солдата с подготовленным стрелком. Правда, Александр Михайлович, рассчитывал на эффекте внезапности свалить двух, а то и трех противников, но снайпер был важнее. Дороже стоит граф, как сказал хитроумный идальго Лопе де Вега. Здесь родной ППШ не годился. На нем прицела нет. Он хорош в засаде, выскакиваешь из кювета и садишь очередь за очередью в машину, превращая ее в решето.

Взяв в руки трофейную, но уже ставшую родной винтовку, навел сеточку прицела на чужой силуэт. Вот эти штрихи, поправка на дальность, а деления сбоку учитывают боковой ветер, вспомнил он рассказ сержанта-сверхсрочника Коноплева. И раздумалось ему помирать. Борону им под ноги, и плуг им понятно куда. Сейчас добудем вторую винтовку, если повезет, патронами разживемся, вырвемся к болотам. Там и спляшем барыню с цыганочкой. Выстрел, сглаженный туманом, прозвучал глухо. Снайпер дернулся и повис на низких перилах ограждения. Сквозь зубы матерясь, залез разведчик на вагон, снял с убитого пояс, подобрал винтовку и патроны из жестяной коробки рядом. Забрал трещавшую, как сверчок, хитрую штучку, костюм, лежащий рядом, с темно-красными нашивками. Спустился вниз, и понял, пора. Содрал зубами железную пробку, с «казенки», водочки фабричной и приложился от души. В горле полыхнул огонь, живот в узел завязался, но ноге стало явно легче. И еще глоточек. Очень хорошо.

Из кустов вывалился заторможенный амбал, явно не отошедший после вчерашнего. Очередь ему из «Шпагина» поперек груди. А он стоит. Пулями его крест на крест. Стоит. Последние патроны из диска в голову. Стоит. Перекреститься, молитву вспомнить? Неприлично как-то с перепугу. Чужая винтовка под мелкокалиберный патрон в руки и все тридцать гильз вылетают в сторону за три секунды. Развалило его напополам, упал. Новый магазин на место, затвором лязгнуть, не в кино, где патрон досылают в последний момент. Да кто ж тебе даст? Разведчик, низко пригибаясь, и слегка приволакивая ногу, побежал по дороге, от камня к камню. За одним из них, прямо на земле, сверкали уже привычные молнии. Вот такими его вчера и ударило, понял, наконец, Александр Михайлович. Сознание ему отшибло, и забрел он в беспамятстве неизвестно куда. В сорок первом растерялся бы, а в сорок втором трактор им с прицепом. И в колхоз навсегда, за трудодни работать. Обошел сверкающее пятно и увидел еще один пост, перекрывающий дорогу. Основательно устроились, с немецкой обстоятельностью.

Рядом с дорогой стояла капитальная кирпичная будка со шлагбаумом. Поперек дороги развернулась машина больше легковой, но меньше грузовика. Штабеля плит бетонных под блиндажи и доты. Святые угодники и товарищ Сталин, ведь когда они строительство закончат, их все танки мира отсюда не выкурят.

Двое сидели рядом с костром, один стоял на крылечке караулки. Наверняка есть и другие. Ладно. А дадут тебе тонну яблок, съешь, хохол? Сколько смогу съем, а остальные закусаю. Кого видим, убьем, а там судьба рассудит. Сквозь клочья тумана в конце ущелья, по которому проходил этот участок дороги, виднелись незакрытые ворота.

Сердце сладко заныло. Пречистая дева Мария, пусть это будет конец запретной зоны. Пусть там будут патрули, даже егерские. Пусть там идет облава, но лишь бы были болота или выход к ним. До них, посмотрел разведчик на расстояние до цели, двести сорок метров. За спиной угрожающе нарастал невнятный, но явно опасный шум.

Выстрел, выстрел и ствол увело вверх.

Уцелевший третий медлить не стал. Перекатился прямо через костер, и спрятался за бетонный забор.

— Прикрой меня, я пошел! — раздался крик из-за поворота. Четвертый нашелся.

Получи гранату. Знаками надо показывать, солдат. Кинул наудачу пару гранат, и захромал по дороге. Подобрал по дороге автомат с прицелом и глушителем, повесил на плечо, и хлебнул из бутылочки. До самых ворот петлял, закрывался машинами разбитыми. Что они, ничего не возят по дороге, недоумевал лихой партизан. Ладно. Его дело разведать и до своих добраться. Приложился к горлышку, замотало его из стороны в сторону. Выбрался из ворот, конец ущелья виден. Налево и направо кусты, благодать.

А поперек дороги колья вбиты, и на них головы в противогазах наколоты. Привет, разведчик, шагнул из огня да в полымя.

— Свободу для всех даром, сталкер, — крикнули с вышки.

Сдаваться Александр Михайлович не собирался. Рассудив, что кольцо из гранаты всегда выдрать успеет, решил подойти ближе.

— Я не Сталкер, — отказался он от чужой славы. — Его те, в серой форме ловят. Не любят сильно.

Народ весело и необидно захохотал.

— Допивай бутылку, Несталкер. Травкой пыхнем.

— Спасибо, разведка не курит.

Все кругом опять зашлись в хохоте. Один вообще по земле стал кататься.

— Садись, Несталкер, перевяжем. Кто «Монолиту» и наемникам враг, тот на Милитари у себя дома. Что, на последнем бинте дошел?

В ногу воткнулись иглы, боль ушла, и черной подушкой навалился глубокий сон.

За разбором вещей внимательно наблюдал бессменный страж Барьера Кэп. Два года он держал этот рубеж, отбивая атаки монстров и «Монолита». Когда из рюкзака достали новенький костюм «Долга», мастер «Свободы» высказался. Очень грубо. Смысл сводился к тому, что проклятые соперники снимают сливки с пополнения, а ему, бедняге, достаются алкаши и наркоманы.

— Пусть выспится, покормите и рассказывайте, как у нас хорошо. Может, переманим, — размечтался Кэп. — Ведь прошел мимо нас туда, мы и ухом не повели. Если кто из одиночек на Бар пойдет, пусть Воронину передадут, что вышел его разведчик, отлежится, придет.

— Лихой парень, две снайперских винтовки притащил и «колобок».

— Уговорите его оружие Скряге продать, у нас с «Долгом» мир не навсегда. Плохо будет, если эти винтовки против нас повернуться, — распорядился Кэп.

Бойцы легко побеждали время. Забив косячок, они стали ждать пробуждения нового приятеля.

— Несталкер! — закричал один, пыхнув, и упал с ящика. Второй рухнул на пол молча.

Зона, «Янтарь»

Дикую Территорию я прошел свободно, не потратив ни единого патрона. Никого не встретил. Подошел к водке, проверил — на месте. Сделал вывод — никто без меня здесь не появлялся. Не стал забирать, пусть стоит, есть, пить не просит, может, пригодится когда. Тоннель с аномалиями, асфальт до брошенного грузовика и дальше грунтовка. Снова иду по привычной дороге. Вон и забор вокруг автономного модуля.

Встретили, как будто неделю не видели. Накинулись с вопросами и рассказами одновременно.

— Ваш разведчик спит, даже есть не стал, господин подполковник, — доложил Сахаров. Шутник. Это он о Миротворце.

— Я вас научу в ногу ходить, — прикинулся диким солдафоном. Достал «слезы огня» и поделил по честному. Бродяге, Охотнику и Миротворцу для защиты от радиации, и, последний, профессорам для опытов.

— Парня не будить, пока сам не проснется, двое суток не спал, — объяснил народу. — Собираем капли для модификации. Сделаем штук шесть «слез огня», пойдем «холодец» искать. Информатор сказал, что в гаражах аномалия слабая. Энергии для изменений не хватает. Что еще нового, интересного, кроме того, что я со Штыком и Мамонтом разминулся?

— Они тех, двух болтунов из бара привели, которые за «колобком» собирались. Тесно им стало за забором, пошли они на место старого лагеря, за насыпь, — доложил обстановку Охотник. — Может, кинутся на завод в набег. Там и лягут, если контролер не захватит. Мы им говорили, только жадность ничего не слышит.

— Еще она мешки рвет, и фраера сгубила, — добавил я претензий к жадности.

— Уважаемое панство, — вмешался в нашу высокоинтеллектуальную беседу Сахаров, — имейте в виду, если нам, то есть вам, удастся установить датчики наблюдений в помещении мастерских, это расширит наши научные горизонты.

— А? — открыл рот простодушный Фома.

— Пока контролер со свитой залетных режет, мы датчики под шумок воткнем. Науке радость, и нам премия, — перевел профессора Бродяга. — Точно?

— В натуре, премия будет не слабая, — подтвердил Круглов.

— За съем датчиков отдельно, — потребовал быстро понявший ситуацию Охотник.

— Легко! — согласился Круглов.

Нам по пятерке в зубы, а нашими данными отобьют грант на миллион. Не буду плакать. Эти парни учились всю жизнь по дороге к своим деньгам. Институт, аспирантура, защита диссертации. Докторантура и смертный бой за корочки члена-корреспондента. Да ну его к черту.

— Парни, сходите на разведку, поглядите, что соседи делают. Сильно не прячьтесь. Просто пройдите мимо с обходом. Набегался по «Ростоку», посижу, отдышусь.

Присел рядом с графином апельсинового сока, плевать, что он из концентрата, зато вкусный и холодный. И его много. Лязгнула дверь. Сталкеры пошли за новостями.

Наши ученые убежали опыты ставить с новым артефактом. Пользуясь случаем, открыл ящик, полюбовался на свою добычу и стал пересчитывать деньги. Только упаковал в пакет сто тысяч, как раздался шум из тамбура. Скинул все внутрь, захлопнул крышку и пошел навстречу. Винтовка в руках, автомат на плече, нож на поясе. Я животное особенное, к дикой жизни приспособленное.

— Новенькие Охотника бьют, — доложил запыхавшийся Бродяга.

— А ты что? Помог бы.

— Троица от Информатора сказала, что двое дерутся, третий не лезь.

— Короче, скучно им, цирк устроили. Пошли, развлечем почтенную публику.

У меня на поясе две вспышки, рванул к трубе бегом. Когда через пять минут выскочил на открытое место с той стороны насыпи, парочка пинала Фому, свернувшегося в клубок. Тройка ночных гостей бурно веселилась.

Я с разбегу врезал одному из драчунов ногой под колено. Второму заехал прикладом в грудь.

— Ты чего… — начал один из зрителей.

Совершенно зря. Попал по колено в фекалии, так не пищи. В рукопашном бою не силен, со стороны смотрел как Зомби и Микола гоняли Юнца. Но главное запомнил. Берегите руки, используйте подручные предметы. Миллион лет назад до этого додумалась одна обезьяна, став на дорогу к цивилизации. Ну и двинул я ему автоматом в рожу, прямо затворной коробкой в нос.

— Дернетесь, твари, завалю на хрен! — зарычал на всех. — Фома, ты живой?

— Да что со мной будет, — просипел голос с земли.

— Уползай, я их покараулю.

— Нет. Шоу маст гоу. Наша сдача.

Он сел на землю ощупал лицо пальцами, замазал клеем разбитую бровь.

— Ну что, мальчиши-кибальчиши, стволы на землю и выходи по одному. Пан Сотник присмотрит, чтоб все было по правилам. Ты первый.

Ушибленный прикладом остался с Охотником один на один. Второй любитель подраться отполз в сторону, не вставая на ноги. Демонстрировал серьезность травмы. Раненый он. В Большом Театре на арбузной корке поскользнулся.

Я на драку не отвлекался, следил за остальными. Не потянется ли кто рукой шаловливой к стволу. Пристрелю всех. Нет человека, нет проблемы. Так говорил товарищ Сталин. Услышал хруст костей за спиной. Так тебе и надо.

— Хорош. Отвел душу, и хватит. Бери автомат и пошли.

— А второй? — кипел праведным гневом Фома.

— Держи зрителей на прицеле.

Подошел к пострадавшему.

— Что, больно? — участливо спросил я его.

— Да, очень! — обрадовался он.

— Наркоз нужен? — поинтересовался у него.

— Да! — закричал он.

— Держи, — гаркнул я, и двинул ему автоматом по голове. — Вот нога и не болит.

Мы с Фомой и прибежавшим Бродягой медленно отходили, держа сталкеров на прицеле. Поднявшись по склону, наша группа укрылась за бульдозером, и быстрым шагом двинулась к развалинам трансформаторной будки.

— Если зрители недовольны, кинутся наперерез, по трубе дренажной, — прохрипел Фома. Отбили грудину дядьке.

— На то и расчет, — ответил Бродяга. — Кошка скребет на свой хребет.

Дошли до ворот благополучно.

— Надо растяжку опять снять, — сказал Дмитрий, и тут-то и рвануло. — Не надо. Обезвредили. Не живется людям спокойно, не сидится на месте. А могли бы жить.

Истыкали Охотника уколами, уложили в койку и пошли осматривать место взрыва. Граната в замкнутом пространстве бетонных колец не оставляет шансов. Собрали, что можно и решили, что будем ходить по насыпи. Убирать ЭТО не было ни желания, ни возможности. Дошли до злосчастного лагеря. Четверо их было в трубе. Остался в живых тот, которому Фома руку сломал. Плохо я своего противника по голове ударил, слабо. Быстро он в себя пришел и побежал мстить.

— Твои спутники на растяжке подорвались. Один ты остался, — сообщили мы ему, то, что он и сам уже понял. — Когда в следующий раз захочешь кого-то избить, вспомни сегодняшний день.

— Перевяжите меня, — заскулил он.

— Иди к Болотному Доктору. Здесь у тебя друзей нет, — закончили мы разговор.

— Накрылась наша премия. Перемерли отмычки, — вздохнул Бродяга.

— Придут еще. Дураков не сеют, не пашут, они сами растут, — утешил я его.

Сдали железо, и пошли на болото снорков гонять. Я же им говорил, достану ствол, всех перестреляю. Пусть их экологи в красную книгу включают.

Зона, Бар

К посту на базе «Долга» подошел сталкер в потертой плащ-палатке.

— Проходи, не задерживайся, — лениво погнал его командир наряда.

— Весточку от Кэпа передам и пойду, — согласно кивнул тот головой.

Бойцы напряглись, даст сейчас очередью в упор, камикадзе. У анархистов часто крыша съезжает. А Кэп — мастер авторитетный. Может на Барьере так плохо, что помощь любая нужна. Из Мертвого города перед выбросом вместе убегали, оба клана и одиночки.

— Вышел ваш разведчик с Радара. Проспится, придет. Все.

Развернулся и пошел.

— Кто вышел, как? Говори, что знаешь, — накинулись на него с вопросами часовые.

— Это целая песня. Я ее в баре исполню за выпивку. Приходите, послушаете.

— Стоять!

Понял сталкер, что шутки кончились.

— Скрипка, за полковником, бегом. Пусть сам решает, пропускать этого, или здесь будут разговаривать.

Через минуту шеф особого отдела слушал подробный рассказ как его боец, через заслоны монолитовские, вышел к Барьеру, слегка поцарапанный и в зюзю пьяный. С бутылкой в одной руке и автоматом в другой. Качнулся Петренко в задумчивости с носка на пятку, махнул рукой собеседнику, свободен, мол. Бойцы караула дождались, пока начальство уйдет, и только тогда зашлись в хохоте.

— Несталкер, хорошо сказано. Непонятно, кто это из наших, но «Свободу» мы умыли по полной программе!

— Только наши по одному не уходили, — сказал кто-то, и смех стих. Как отрезало.

В баре свободных стульев не было. Новички цедили водочку из стаканов, устроившись у стойки. Кабан не хотел привлекать к себе внимания лишними вопросами. За его спиной остались десятки, если не сотни прокуренных залов. Азия, Африка, Центральная Америка. Если посидеть часик неподвижно, тебя перестанут замечать. Сольешься с интерьером. Держи уши открытыми, а язык за зубами, и вскоре будет понятно, с кем стоит иметь дело, а от кого надо держаться подальше. Бармен к тихой компании пригляделся вскользь, когда за выпивку рассчитывались. Деньги в пачке, тысяч несколько. Платежеспособные клиенты.

Информатор радовался договору с Сотником. Его авторитет в последнее время пошатнулся. В Зоне все понимали правоту старой эсеровской песни: «Товарищ, помни, дело прочно, когда под ним струится кровь». Чем больше крови, тем прочнее. Выпив лишку, завсегдатай бара расслабился, утратил хватку и смотрел на пришельцев просто. Здесь таких орлов не одна тысяча мелькнула, и исчезла на просторах. Хотя возможность заработать чуял.

Тут в подвальчике нарисовался тип в брезентовой накидке с рассказом о лихом Несталкере. Пора, решил Кабан. Выгреб из рюкзаков посланцев Кордона все пистолетные и ружейные патроны, присовокупил к этой куче старенький «Макаров» и два обреза, куда же без них.

— Водки за все, сколько получиться, — сказал бывший наемник бармену.

Вышло четыре бутылки. Передав Белому Псу и его спутнику «Гадюки», собственную и Крепыша, повел всех к столу в центре зала.

— Подвиньтесь, ребятки, нам для общего сталкерского дела надо, — веско сказал он.

— Гляди, если соврал, сразу в морду, — буркнули из-за стола потеснившиеся одиночки. — У нас с этим просто.

— А что, Арена сгорела? Выйдем по взрослому с ножами, сбрызнем песок кровушкой. Хочешь? — вызверился Кабан.

Все затихли. Пора к делу переходить.

— Добровольцы нужны на Кордон. Там Лис травму получил, ногу подвернул и новички. Остальных военные в плен взяли, когда те их же раненым помогали. Пятьсот монет подъемных первым пяти добровольцам и выпивка за наш счет.

Положил рядом с Псом пачку денег.

— Здесь три штуки, водка рядом. Бери всех, кто подойдет. Работай, сталкер. Командир группы — Белый Пес.

— Не знаем такого, кто за него слово скажет?

— Два мастера и Серый в придачу. Дойдешь до Ангара, там тебе мастеров назовут.

Все обступили стол вербовщиков, засыпая их вопросами. Кабан осторожно выбрался из толпы и подошел к владельцу потертого брезентового плаща.

— Когда на Милитари обратно пойдешь? — спросил сталкера, наливая его стакан до краев. Тот довольно хмыкнул.

— Толком говори, в «Свободу» хочешь вступить?

— Не сейчас. Раненый у меня. У блокпоста остался, отдыхает. По ночному холодку его сюда приведут. Нам бы до хутора добраться и с Кэпом о проходе за Барьер договориться, — сказал Кабан почти правду.

— К Доктору собрались, на болота. Дело ваше. Доведу и с Кэпом за вас договорюсь. С вас тысяча. Половина вперед.

— Держи сразу все. В одиннадцать вечера здесь.

Набулькал проводнику еще стакан и кивнул на него Крепышу, запомни. Хорошо бы и второго сопровождающего найти, для подстраховки. Вышел из подвала на свежий воздух, потянулся. Попрыгал на раненой ноге. Зажило все, как на чернобыльском псе. Только шрам остался. Здорово, что он за этот контракт ухватился. Денег заработал, с ребятами замечательными встретился. Фунтик бывалого бойца слегка пугал. Ну, так его и сам Епископ, по старой памяти побаивался. Надо будет дом большой купить с садом, чтоб китайцев себе оставить. Намыкались по стройкам, пусть живут с ним, как люди.

К нему подошел Крепыш.

— Все. Набрали пятерку. Быстро все допьют и через час выйдут.

— Давай сейчас пожелаем им удачи, да пройдемся по всей территории. Для первого ознакомления и место для дневки присмотрим, — предложил Кабан.

Предложение старшего — закон для младшего. Так и сделали. Пожали парням руки и пошли на прогулку, никуда не торопясь. Посидели у костра, послушали песни под гитарный перебор. Тут появился типчик с выбитыми зубами, сообщил, что место под крышей стоит сотню монет.

— Мы генералу Воронину заплатили, сходи, спроси, — с явной издевкой сказал Кабан. — У нас «все включено», еще раз мелькнешь, последние зубы выбью и челюсть сломаю. Вали отсюда, сарадип, Тута Ларсен.

Щербатый экземпляр мгновенно исчез.

— Вы, конечно, правильно поступили, что денег не дали, — проговорил гитарист, — только сейчас придет толпа и сильно побьет. А убивать нельзя. На труп «долговцы» набегут, арестуют и повесят. Идите в «Сто рентген», там охрана.

— За заботу спасибо, мы их слегка помнем, не до смерти. Сыграй лучше.

Музыкант рванул старую песню. «Рожденный для боя, не жнет и не пашет, хватает других забот, налейте наемникам полные чаши, их завтра уводят в поход».

Любители чужих денег появились с двух сторон сразу. Типа, намек, некуда бежать. А никто и не собирался. Трое слева, четверо справа. Кабан кинулся на четверку.

Наемники, они практики. Никаких ударов в голову ногами в прыжке. Поймают тебя враги за ступню, и начнут яйца отрывать. Или плющить. По настроению.

Руками, сцепленными в замок с разбегу двинул одному в челюсть. Метил, конечно, в кадык, да противник успел слабое место закрыть. Все равно свалил. Вот время для ног. Удар упавшему в переносицу и другому пяткой в голень. Срубил второго.

Нож блеснул. Это по взрослому. Кисть перехватить. Чужую руку на себя вытянуть и локтем на свое колено. И всем весом вниз. Хорошо! Кость трещит, чужой кричит, нож звенит по бетону. Схватить и четвертому в ступню всадить с размаху. Пусть попрыгает.

Здесь все, а что остальные делают? Там скучнее. Мальчики ножи достали, посмотри, что у нас есть. Крепыш им в ответ «Грозу» продемонстрировал. Молча. Стрелковый комплекс в рекламе не нуждается. Особенно с глушителем. Владелец за блокпост уже уйдет, пока на труп наткнутся. Тут рядом Кабан со своим тесаком «Рембо, умри от зависти» встал.

— Отрежу уши, нос, губы и все пальцы на руках.

Уверенно сказал, со знанием дела. Попятились сборщики дани. Отступили за ворота и брызнули в разные стороны. Вернулись к поверженной четверке. Отобрали все, что смогли. До последнего патрона. И стали бить. Крепыш пинал всех подряд, а Кабан выдергивал из кучи по одному, прислонял к стенке, и бил страшными прямыми ударами в корпус. Он уже добивал третьего, когда за спиной раздался голос.

— Хватит, убьешь, придется тебя ловить по всей Зоне.

Прапор пришел с обходом. Бывший наемник выдал последнюю серию левой и правой и с двух сторон по ушам. Тело сползло по стене.

— Все, озолотились ребятки навсегда. Остался Сержант без помощников.

— Есть у него люди. Трое убежали, явно не последние. Где он сидит? Расскажу ему добрую сказку на ночь, может, человек исправится.

— Не видел его сегодня. Ты тут посиди, я к Петренко слетаю, нам они тоже надоели. Не с руки «Долгу» лезть в дела вольных сталкеров, но клану эта шпана тоже не нравиться. Может, что и получится, — сказал Прапор и широко шагая, ушел.

Победители уселись к огню, а гитарист заиграл знакомую мелодию.

«Доктор едет, едет, сквозь снежную равнину, порошок целебный людям он везет, человек и кошка порошок тот примут, и печаль отступит, и тоска пройдет». Пели на три голоса. Точно, подумал Прапор. Анархисты тоже по всей Зоне разведку разослали. Слава богу, у нас сейчас мир. Славные парни. И неслышной тенью пошел к шефу, докладывать.

Зона, Свалка

Фунтик, убедившись, что Епископ с группой прошел блокпост удачно, отполз подальше в холмы. Плакса не верил, что в него могут стрелять неправильные псы из дружественной стаи, и рвался к вагончику знакомиться и собирать несчитанные шоколадки. В Принцессу в детстве постреливали, да и она больше любила сгущенное молоко. Фунтик развалился на траве, и ждал солнышка из разрывов между низкими тучами. Скоро настоящий мастер вернется, будет с караулом договариваться.

Сначала ткнулась носом в бок Принцесса, затем тихо рыкнул Плакса. Не замкнутый интеграл, понятно, чужой. Или несколько. Фунтик погладил псов, и встал на колено. Послышался треск веток и голоса.

— Байки это. Не было никакого Дохляка, и рюкзака у него никогда не было. Нет, ты сам подумай, кто бросит в кустах мешок с припасами? — бубнил скрипучий голос.

— Лучше, чтоб он был. Вечером будем кипяток с хлебом пить и есть. Тушенка и колбаса кончились. Или на сталкеров надо напасть. Потрясти их запасы.

— Куда нам нападать. Всего восемь стволов. Шесть часов в карауле стоишь, собак гоняешь, ноги чуть волочишь, — запричитал первый.

Наверняка его зовут Ворчун, подумал Фунтик. Плакса и Принцесса спрятались в кустах. Исчезли совершенно без следа. Фунтик повязал на голову черный платок, узел за ухом, плащ расстегнут, взгляд сделал с ленивой наглецой. Насмотрелся на своих бандитов, есть, кого копировать.

— Хватит шуметь, по «долговцам» соскучились, накликать хочете? — сдерживая голос, заявил он о себе. — Оба ко мне, быстро.

Парочка неспешно вышла на голос. Глянули на мастерский плащ, рожи скривили, но встали ровно.

— Что ищете, понял. Стоять, не шевелится. Пробегись по кустам, найди брошенный мешок, — добавил Фунтик в сторону.

— Так ведь нет никого, — удивился напарник бандита со скрипучим голосом. — Можно поинтересоваться у уважаемого мастера, кого он знает, с кем работал?

— Последние кого живыми видел из мастеров Вершина и Князь.

— Вершина — здоровяк с пузом, светлый такой? — наивным голосом спросили.

— Мой был метр семьдесят, лысый, лицо, как печеное яблоко. Проверил?

— Ну, для порядка попробовал, — улыбнулся собеседник в ответ.

Плакса выглянул из-за камня. Убедившись в своей незаметности, вытащил рюкзак и пристроил его на виду у своего приятеля. Фунтик кивнул на добычу.

— Это искали? Подай, — скомандовал нытику. — Как зовут?

— Меня — Скрип, приятель на Пику отзывается.

— Ты с ножом ловок? — искренне удивился мастер. — Никогда бы не подумал.

— Я бы тоже поклялся, что здесь кроме нас никого нет, — в полной прострации сказал Пика. — Если б рюкзак не подкинули, не поверил бы. Ничего не услышал.

Фунтик заглянул внутрь. Четыре контейнера с артефактами, тушенка, водка, патроны шестнадцатого калибра, пулевые. Забрал контейнеры, банку консервов, остальное добро кинул добытчикам.

— Спорить не будете? Честно поделил? Если никуда не торопитесь, собирайте ветки для костра, ешьте, пейте. Я не в доле.

— Что так, мастер? От водки только лошади отказываются, — пошутил Пика.

— Рука твердая нужна. В ночь на Бар пойду. Отдыхайте, погляжу за блокпостом.

Отошли метров на пятьдесят и улеглись опять. Тепло, солнышко сквозь тучи пробивается, виден неба кусочек. Это не значит почти ничего, кроме того, что сегодня ты еще жив. Съели на троих призовую банку и уснули.

1942 год

Викинг встал за полчаса до рассвета. Спал всего ничего. Принц, прямо из Зоны. Делом надо заниматься. Столько людей на него надеются, обнадежил, значит, нужно выполнять обещания. Молча собрались, взяли сухой паек в корзинках, накрытых полотенцами, и поехали на место нападения стаи кровососов на ремонтную бригаду.

За руль сел ротмистр, ехал лихо, повороты проходил, не сбавляя скорости.

— Осторожней, с дороги слетим! — крикнул боязливый Давид.

— Зато если на мину наедем, успеем проскочить, и целится по нам трудно, — успокоил его дерзкий поляк. — Трусовата ваша нация.

Остерман раскрыл рот, но Викинг успел первым.

— Вспомни осаду крепости Моссад и все иудейские войны Римской империи. Да и на этой земле, в армии батьки Махно, евреи бились дерзко. В плен не сдавались. Да и сейчас, в Палестине сражаются умело. В Львовском гетто мятеж готовят. Клянусь, вырвутся, пройдут с боями всю Европу, доберутся до земли обетованной и создадут собственное государство. Израиль. И потом будут за каждый клочок земли зубами держаться. Как приказал товарищ Сталин: «Ни шагу назад». А раз приказ никто не отменял, значит, его надо выполнять.

Всех резко кинуло вперед. Водитель нажал на тормоза. Вылезай, приехали. Обошли поляну, показал Викинг березу сломанную, в руку толщиной.

— Кровосос отметился. Просто снес, на бегу. Веса в нем полтора центнера и скорость у него была километров двадцать. Посмотрите, как траву вытоптал. Пошли по следу, бледнолицые воины. Да поможет нам Черный Сталкер.

Вся пятерка шла плотной группой. След был как от газонокосилки.

— Оружие к бою! — скомандовал самый глазастый Котляров.

— Не всех вчера нам привезли, только тех, кто на дороге остался. Знать бы точно, сколько всего пленных было. За одним из убегавших кровосос и гнался.

— Точно. Сейчас всех на рабочие объекты доставят, и дежурный взвод сюда приедет, облаву делать, разбежавшихся ловить, — сказал опытный лагерник Серега.

— Собрались, парни. Сейчас вы можете такое увидеть, что сразу поймете все о жизни в Зоне. Быть готовым к неожиданностям.

Как всегда во время неприятностей в голове у Викинга закрутилась классика.

Наш полк лежит, он в землю врыт, мы жалкая пехота, а впереди танкист горит, горит в открытом поле. Горит танкист, и танк горит, как звездочка сияет, а полк лежит, прирос к земле, а полк не наступает. И тут наш ротный крикнет: «Встать», и что-то там еще про мать, и вот наш полк тогда встает, на склон бежит, скользя, пехота падает и мрет, но все-таки идет вперед, остановить нельзя. Тут Викинг понял, что поет вслух, и все его внимательно слушают. Певца нашли.

Поляну, на которой закончилась вчерашняя погоня, они сначала почуяли, только потом увидели. Самым не подготовленным оказался ротмистр. Что он в жизни видел, аристократ, белая кость? Ну, знает он, как омаров правильно есть, так нет здесь омаров. За спиной у него сгоревшая Варшава, кровавая мясорубка на Вестерплятте и предательский удар в спину советских танков под Брестом. Да третий год войны против всех. А сортир полковой он после отбоя чистил? Нет. Вот таким неподготовленным к жизни белоручкам и становится плохо. На солнечной полянке лежало и здорово пахло волосатое тело. Голова, срубленная размашистым ударом лопаты, лежала метрах в десяти от него.

— Этому парню прямая дорога в чемпионы по гольфу, — оценил красоту удара Викинг. — Не зеленей, пан Вацек, за нас кто-то четверть работы сделал.

Тут они увидели остатки трапезы монстров, и это никого не оставило равнодушным. У одного тела было напрочь изгрызено лицо. Второе превратилось в привычную сухую мумию, только без ног, явно оторванных у еще живого человека.

— С собой взяли, в запас. Обожрались, твари. Добро пожаловать в реальный мир, сталкеры. Вот это наш хлеб, и мы его отработаем до последней крошки, — подвел итог Викинг. — Ротмистр, Гнат, к дороге. Пусть немцы, когда приедут, идут с брезентом и носилками сюда. Кровососа егерям покажем, чтоб знали, с кем дело предстоит иметь. Пленных похоронить с воинскими почестями. Могила, гроб, мы три залпа дадим. Погибли в бою, имеют право. Не разделятся по одному. Мутанты могут быть неподалеку.

Немцы появились через час. Егерские маскхалаты без знаков различия, которые достал для отряда хозяйственный инспектор Краузе, вопросов у лагерной охраны не вызывали. Очередная спецгруппа. Много у Германии служб. СД, гестапо, Абвер, полевая жандармерия, военная контрразведка. Все куют победу в тылу. Каждому слова поперек не скажи, а то уедешь из тихого лагеря прямо на Восточный фронт, отвоевывать у русских Сталинград.

Сказано, взять тела и погрузить, значит надо делать. Вон, на их машине, сколько пропусков за стеклом. В глазах рябит. С начальством лучше не спорить.

Викинг уточнил, что все пленные нашлись. Побега не было, и заложников, отобранных на утренней поверке для расстрела, после обеда отпустят. Челюсти у него с Серегой свело от злости. Хоть и дерьмовая у нас Родина, но другой-то нет. Но и тратить жизнь на наведение здесь порядка тоже не очень хочется. Котляров смотрел волком, и, чтоб он слегка успокоился, Викинг внес изменения.

— Отпустить сразу, покормить нормальным обедом и дать водки по сто грамм. Сколько их там? Двадцать человек. Выдай немцам две четверти первача. Одну заложникам, одну им. И пусть могилы выроют для погибших.

Серега дернул ротмистра за рукав.

— Поехали с ними, немцы, гады, что-нибудь напутают. Проконтролируем.

Викинг согласно кивнул. Выехали все вместе. Сначала заехали к егерям, показали образец дичи. Видно было, что офицеры, смотревшие вчера кино, кое-что личному составу рассказали. Охотников запах не пугал. Щелкали фотоаппаратами, толпились. Викинг снял всех на цифровую камеру, распечатал фотографии на пластике. Старший офицер потянулся к чудо-технике.

— Союзники, японцы, — пояснил сталкер, показывая иероглифы. Захватили для простоты общения с лагерным начальством офицеров ягдкоманды, и поехали выпускать заложников. Круглов, как ворота проехали, весь серый стал.

— Серега, я на тебя не давлю, ты сталкер, хоть и молодой. Сам решай, куда потом пойдешь. Я сразу предупреждаю, если чекисты узнают, что был в плену, десять лет лагерей тебе гарантированно. Документы сделаю любые, но если раскроют липу, могут и расстрелять за шпионаж. Никому ничего не докажешь.

Вывели двадцатку, которой выпал смертный жребий.

— Побега не было. Тела ваших погибших товарищей не заметили вчера в темноте. Сейчас вы пообедаете, выпьете законные «наркомовские» за атаку, и по баракам. Идите к столу. Можете присутствовать на похоронах погибших. Разойтись.

К отдельно поставленному столу пленные шли колонной по два, шагая в ногу. Толпа лагерников стала отрядом солдат, поглядевших на смерть и уцелевших. Еще грязь не смыта с кожи, только страха больше нет. Их уже не искалечит тихий ужас, лязг оков, ведь запрыгнул им на плечи светлый ангел с облаков.

— Все, успокоился? — спросил Викинг Котлярова.

— За что это людям такое? — прошептал тот.

— За неуважение к классике, — жестко ответил сталкер. — Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой. А они всю жизнь сдавались.

— А что мы могли? — возмутился Серега.

— Я этих отмазок знаю миллион. Не мы такие, жизнь такая. От меня ничего не зависит. Наше дело маленькое. Да только иногда надо драться без надежды на успех. Не люблю я маршала Тимошенко. Приложил он руку к страшной трагедии сорок первого. Но упрямый хохол не стал врать. Единственный не стал писать мемуары. Один из шестнадцати маршалов войны. И за это ему низкий поклон. Всегда можно что-то сделать, или вместо этого водочки выпить за мир во всем мире. Пошли с немцами карту смотреть. Прикинем, где у мутантов логово может быть.