"Леонид Сергеевич Соболев. Зеленый луч (про войну)" - читать интересную книгу автора

окатывали его, но, не в силах пробить плотную светлую кожу, сбегали по ней
быстрыми темнеющими дорожками. Это лучше всего доказывало, что прозвище
"дворники", которое навлек на свою команду лейтенант Решетников, было
вызвано прямой завистью других командиров, не догадавшихся вовремя ухватить
в порту эти "индивидуальные ходовые рубки", как называл он свою выдумку.
Командирский тулуп пошевелился, и из косматой овчины воротника
выглянуло обветренное, неожиданно молодое и несколько курносое лицо. Живые
серые глаза, прищурясь, быстро и требовательно окинули небо и горизонт,
потом так же быстро и требовательно обвели весь катер с носа до кормы,
заставив этим всю овчинную рубку повернуться с несвойственным постовому
тулупу проворством.
Отсюда, с мостика, катер был виден весь - крохотный кусок дерева и
металла, затерянный в пустынном просторе огромного моря. Однако при взгляде
на него этой малости не чувствовалось: настолько точны и соразмерны были
пропорции его стройного корпуса, мачты, рубки, мостика и вооружения.
Чистые, мытые-перемытые солеными волнами доски палубы сияли влажной
желтизной, и люки, ведущие в машинное отделение и в кают-компанию, темнели
резко очерченными квадратами. Черные пулеметы, воинственно задрав в небо
свои стволы с дырчатыми кожухами (которые делали их похожими на какие-то
странные музыкальные инструменты), поблескивали маслом и вороненой сталью.
За ними, упористо вцепившись в палубу серо-голубой конической тумбой,
сверкало медью и никелем приборов кормовое орудие, нарядное и изящное, а
возле, в металлическом ящике, крышка которого была многозначительно
откинута, ровными золотыми сотами сияли медные донышки снарядных гильз.
Рядом выстроились вдоль поручней гладкие темные цилиндры глубинных бомб
малого размера. Больших нынче на катере не было: вместо них на корме
неуклюже - наискось - расположилась пассажирка-шестерка. И оттого, что
обыкновенная шлюпка никак не помещалась по ширине катера между поручнями,
становилось понятно, что в люки с трудом может пролезть тепло одетый
человек, что кормовое орудие больше похоже на пистолет, установленный на
тумбе, что от борта до борта каких-нибудь пять-шесть шагов и что весь этот
грозный боевой корабль с его орудиями, пулеметами, глубинными бомбами
всего-навсего маленький катерок, искусно придуманная оболочка для его
могучего сердца - трех сильных моторов.
Шестерка была для катера элементом чужеродным. Ее взяли на поход, чтобы
выполнить ту операцию, для которой "СК 0944" шел к берегу, занятому
противником.
Неделю назад там, в укромной бухточке, пропала такая же шлюпка, на
которой катер "0874" высаживал разведчиков. Старший лейтенант Сомов прождал
ее возвращения до рассвета и был вынужден уйти, так и не узнав, что
случилось с шестеркой или с теми двумя матросами, которые должны были
привести ее с берега после высадки группы.
При тайных ночных высадках бывали всякие неожиданности. Порой в том
месте, где не раз уже удавалось провести такую скрытную операцию, появлялись
немцы: подпустив шлюпку к берегу вплотную, они встречали ее гранатами и
пулеметным огнем, а иногда, наоборот, дав ей спокойно закончить высадку и
отойти подальше от берега, обрушивались на разведчиков, не позволяя и шлюпке
вернуться за ними. Порой в камнях поджидала мина, и тогда огненный столб
вставал над темным морем мгновенным светящимся памятником, и моряки на
катере молча снимали фуражки. Но на этот раз с катера "0874" не видели ни