"Анатолий Пантелеевич Соболев. Грозовая степь (Повесть) " - читать интересную книгу автора

У меня жутко и радостно замирает сердце. Эх, война бы сейчас! Вот бы
здорово! Р-раз, р-раз саблей направо и налево! У-ух!
Когда нет никого дома, я снимаю со стены тяжелую саблю и вижу себя на
белом коне впереди сотни юных бойцов.
Наигравшись досыта, вешаю саблю обратно на стену, беру свою
деревянную и иду кромсать крапиву у забора.
Дед дивится:
- И чего взъярился? Всю крапиву начисто извел. Ты бы лучше чурочек
Ликановне наколол, обед сготовить.
Эх, дед, ничего-то он не понимает! Тут обида до слез, что опоздал
воевать в гражданскую войну, а он - чурочек наколоть!
Вот отец, повезло же ему! Сколько он воевал! И где только не был! Его
еще при царе в солдаты взяли, и воевал он с австрийцами. А потом во
Францию отправили, чтобы они там за Францию воевали против немцев. "За
снаряды продали, - говорил отец. - Русский солдат пушечным мясом был". А
во Франции как узнали русские солдаты, что в России революция, так
потребовали, чтобы их домой отправили: не хотят они больше за Францию
воевать. А их арестовали и заставили делать тяжелую работу. Тогда отец
подговорил товарищей, да и сбежали они домой. Полгода добирались до
России, всю Европу прошли пешком. Чуть с голоду не померли. А как в Россию
прибыл отец, так за Советскую власть стал воевать и в большевики поступил.
Со всеми белыми генералами воевал. И стрелять метко научился.


Глава четвертая

- Вставай! - разбудил меня дед. - Дружки вон томятся.
Под окном - разбойничий свист. Я вскочил, прилип носом к стеклу.
Проморгался. Так и есть: Федька и Степка. Отчаянно машут руками.
- Сейчас! - крикнул я, натягивая на ходу штаны. Схватив горбушку
хлеба, выскочил на улицу.
- Дрыхнешь? - зловеще спросил Федька и уставился на меня страшными
глазами.
- Дрыхну, - сознался я.
- Дрыхнешь? - еще зловещее спросил Федька и еще больше вытаращил
глаза. - А тут такое творится, такое творится!
- Что? - упало у меня сердце: ведь всякое могло стрястись, пока я
спал. А Федька каждой дыре гвоздь, он все знает. И Степка загадочно
молчит. У меня от любопытства и нетерпения зачесались пятки.
- В Васю Проскурина лом бросали! - выпалил Федька и замолчал. Федька
любил ошарашить. И теперь с любопытством наблюдал, как это на меня
подействовало. - Вышел он вчера из клуба, стал замок навешивать, а с
крыши - бух! Лом!
- Насмерть? - ахнул я.
- Не-е, - протянул Федька. - Только задело. По щеке. Вот! А ты
дрыхнешь!
- Это... тот... с кладбища? - замирая, спросил я.
Федька как-то ошалело посмотрел на меня и догадливо заорал и замахал
руками:
- Ну да, а кто же еще! Бабка Фатинья утром прибежала к мамке и