"К северу от Чернобыля" - читать интересную книгу автора (Лабунский Стас)

Глава II

Я спустился вниз к Герде и Акелле.

Так, сказал я им, охраняете наш домик, на второй этаж не поднимаетесь. Там раненый, ненароком напугаете.

Я вывалил из рюкзака мясо и сказал Акелле:

Все сразу не ешьте, неизвестно, сколько меня не будет. Собаки одновременно качнули головами. — Ну, все, я пошел, сообщил я им и вышел из ворот.

Рядом стояла брошенная пожарная машина. Спрятавшись за ней, я достал бинокль. Обнесенный забором комплекс зданий включал двухэтажные гаражи и три-четыре корпуса, объединенных соединительными переходами. У дальних ворот болталось двое братков. В ближнем ко мне проломе стены я никого не видел, и это меня смущало. Через две минуты я понял, часовой сиди в кустах и курит, его выдавал столбик сигаретного дыма.

Ну, что ж, подумал я, начнем с дальних. Я приложил приклад винтовки к плечу и глянул в прицел. Только что находившиеся за сто метров мелкие фигуры бандитов, мгновенно приблизившись, укрупнились. Перекрестие прицела четко зафиксировало переносицу одного из них и я, не колеблясь, нажал на курок. Голову расплескало в разные стороны. Я плавно перевел винтовку вбок и увидел, как второй раскрывает рот. Наперегонки, подумал я и нажал на спуск. Пуля опередила крик. Два безголовых тела рухнули на землю одновременно. Два ноль, подумал я. Из кустов полез часовой. Все-таки у этих уродов звериное чутье. Как он мог что-то почувствовать? Выставив перед собой автомат, скрючившаяся фигурка пятилась из кустов к пролому, чтобы спрятаться за бетонной стеной. Ее резкие движения влево вправо сбивали меня с прицела. Да и черт с тобой, подумал я и навел прицел на край бетонной ограды. Как только край прицела заполнила черная крутка, я нажал на курок. Обмякшее тело еще секунд двадцать шевелило ногами, но второй раз я стрелять не стал. Пусть помучается, да и патронов жалко. Было по-прежнему тихо, но чувство опасности можно было просто потрогать рукой. Надо было делать следующий шаг и я, пригнувшись, быстро перебежал через дорогу, юркнул в проем и метнулся в широко распахнутые ворота гаражей. Забежав по лестнице на второй этаж, остановился и прислушался. Кажется никого. На четвереньках добежал до окна. Отсюда я увидел другую картину: посреди широкого двора между гаражами и зданием ремонтных мастерских находился заброшенный вагончик. Под ним сидели двое бандитов. Один или два бегали в самом вагончике, время от времени я видел, как в проходе мелькала неясная тень. В глубине мастерских алела красная точка зажженной сигареты. Курящему в спорте первым не быть. Не быть. Я опустил прицел на три деления ниже красной точки и плавно потянул спуск. Сигарета мелькнула в темноте, рассыпая яркие искры. Из вагончика высунулась фигура в черном плаще и заорала:

Пацаны, нас какие-то фраера мочат! Доставай волыны, пацаны.

Что за шумный тип, подумал я. Как и все братки, он отличался звериным чутьем на опасность. Задницей чует. Как только я поймал его в перекрестие прицела, он резко отпрянул в глубь вагончика. Услышав призыв вожака, из ворот мастерских высыпало пять бандитов в кожанках, на ходу для бодрости передергивая автоматные затворы. Вылезли двое из-под вагончика. Судя по тому, что у одного в руках был абсолютно бессмысленный «Макар», а у другого и вовсе обрез, это были курьеры при вожаке «подай, принеси». Я сосредоточился на пятерке, шедшей из мастерских. Я вспомнил разговоры в курилке о том, что большинство людей при неожиданной опасности двигаются вправо, тем более, что справа стояло двухэтажное подсобное помещение. Значит, с правого фланга и начнем, принял решение я. Первого я свалил выстрелом в грудь. Шедший рядом с ним повел себя не типично для большинства случаев и подпрыгнул вверх. Пуля достала его в прыжке, и он сделал сальто назад с переворотом. Третий метнулся влево к вагончику. Грохот выстрелов и свист пуль заставили меня вздрогнуть. Из дверей вагончика грохотала непрерывная пулеметная очередь. Не высовываясь из-за стены и спасительной темноты, вожак обстреливал второй этаж гаражей. Из охотника я медленно, но верно превращался в дичь. Я упал на пол под прикрытие стены. Ну ладно, господа бандиты, сейчас мы вам продемонстрируем, на что способны банковские клерки, если их сильно разозлить. Перебежал к дальнему окну, под которым лежало два трупа, застреленных мною в самом начале, внимательно посмотрел во двор и оценил ситуацию. Вагончик стоял ко мне глухой стеной, и пулемет вожака был мне уже не страшен. Два придурка, номер четыре и пять, вышедшие из мастерских, остолбенели там, где их застала внезапно начавшаяся стрельба. Номер пять вскинул автомат к небу. Ишь, ты, задвигался, злорадно подумал я, и выстрелил ему в живот. Переведя прицел на вторую заставшую фигуру, я выстрелил вторично. Фигурка сложилась пополам и свалилась на бетон. Повесил винтовку на плечо, вцепился руками в край окна и повис на вытянутых руках, до земли оставалось еще метра два. Я подогнул ноги и отцепился. Упав, больно стукнулся коленками, локтями и лбом. Говорили же мне, надо зарядку делать по утрам. Быстренько выдернув из рук покойника АКСУ, я обшарил его подсумок. Два бинта, аптечка, пол рожка патронов. Что ж у них так с патронами-то плохо, подумал и прижался спиной к воротам. Входить в глубь гаража абсолютно не хотелось. Я чувствовал странное тепло от смотровой ямы в центре гаража, и мне это не нравилось. Замер на месте и весь превратился в слух, простоял неподвижно около тридцати секунд, но так ничего и не услышал. Гостя сверху выдал запах. Я ощутил препротивнейший запах табачного перегара, смешанного с пивом. Посмотрев вверх, я увидел, что из окна надо мной торчит обрез. Один нашелся, подумал я.

Куда ты прешь? — услышал я крик. — Там в смотровой яме «жарка».

В центре гаража взметнулось пламя. Охваченная огнем фигурка с диким воем упала прямо в огонь.

Да мать твою, раздалось возле внутренней стороны стены. — Эй, Филя, мы с тобой вдвоем остались. Как ты там? — Голос приближался.

Нету тут никого, дискантом отозвался Филя сверху.

Точно нету?

Я услышал скрип гравия прямо передо мной и, шагнув внутрь гаража, выдал очередь. Сухо лязгнул затвор, а бандит, снесенный очередью, вытянулся вдоль стены.

Ты че стреляешь? — из верхнего окна выглянула голова Фили. Я не успевал ни снять с плеча винтовку, ни перезарядить автомат, поэтому просто бросил автомат вверх как кусок железа. Попал я удачно. Отпрянувший Филя, глухо завыл и исчез в проеме окна. Подняв автомат со второго трупа, я выщелкнул рожок и пересчитал патроны. Одиннадцать. Очень не запасливый народ эти бандиты. Не стоит им жить, таким не хозяйственным. Держась вдоль стены, я добежал до лестницы на второй этаж и знакомым путем поднялся наверх. Филя хлюпал носом и старался вытереть глаза от потока крови, лившегося из рассеченной брови. Ударом ноги я отбросил подальше обрез, который он положил перед собой.

Не убивай! — заверещал он. — Я тебе все захоронки сдам и покажу, где ключ от оружейной комнаты лежит.

Держи, я сунул ему в руки бинт. Он приложил его к брови. — Сколько человек в комплексе?

Многие пацаны на охоту ушли. Человек двадцать. Тут Фрол старшим остался. А в главном корпусе Чапай со своими.

Вспоминай точнее! — ткнул я его в шею стволом автомата.

Ну, ты че? — заверещал он и открыл глаз, сверкающий среди кровавой дорожки. — Че ты вообще к нам привязался?

Да ни тех вы на корм кровососу оставляли. Кое за что ответить надо, сказал я. Глаз опустился вниз, и я увидел торчащий за поясом молоток. Тварь. «Подай, принеси, сюда гвоздь вбей». Палец нажал на курок автоматически. Опять лязгнул затвор. Не видать мне премии за экономию боеприпасов. Я обшарил труп. Пачка патронов двенадцатого калибра и нечаянная радость, граната «Ф-1», оборонительная, «лимонка».

Я спустился вниз на первый этаж и подошел к трупу, лежащему у стены. Проверив рожок его автомата, я нашел восемь патронов. У следующего будет пять, а потом они пойдут на меня с ножами. Надо было что-то придумывать. Собрав рюкзачки с трех трупов, лежавших рядом, я подкрался к стенке вагончика, высунулся из-за угла и, сорвав кольцо, кинул гранату в проем двери.

Атас, пацаны, граната! — закричал вожак.

Я упал в канавку за бетонную плиту. Раздался взрыв. Заскочив в вагончик, невольно поморщился. Пахло отвратно. Подхватив пулемет и отсоединив диск, я перешел на ненормативную лексику. Патронов не было. Этот мерзавец все выпустил, стреляя по окнам второго этажа.

В обломках ящика валялся сине-серый защитный костюм. Взяв его, пулемет и рюкзак вожака, побежал к воротам. Там я остановился, сдернул с покойника автомат, рюкзак и пояс и, вытирая пот со лба, быстро зашел в наше здание.

Эй, не волнуйтесь, свои!

Понятно, свои, раздался голос со второго этажа, тут некоторые все ребра хвостом отбили от радости.

Тяжело пыхтя, я забрался на второй этаж.

Вот, давай меняться. Это тебе, я бросил на пол пять рюкзаков, три автомата и пулемет. — Ты уж насобирай тут на одну нормальную очередь. А «Гадюку» давай мне, а то у них, у тварей, одни укороченные «калаши», а патронов нет.

Да, конечно, сказал раненый «долговец» и почесал Плаксу за ушами. — Сейчас пока они всей стаей вечером не соберутся, они шага сюда не сделают. Ты за сорок минут девять пострелял, одного гранатой снял и одного в «жарку» загнал. Чапай сразу всех своих подельников собрал, и через трубу элеватора за забор попрыгал. Он показал мне экран дисплея маленького компьютера. — Вот видишь белая черта — это внешняя стена. Видишь красные точки? Это активные бандиты.

А че, они еще и пассивные бывают?

«Долговец» хохотнул.

У меня ПДА слабый.

ПДА?

Детектор аномалий. Показывает различные аномалии и другие окружающие детекторы в радиусе пятидесяти метров. Видишь серые точки? Это твои покойнички лежат. Вот список сообщений по внутренней сети.

Я прочитал последнее. «Погиб Фрол Вепрь. Множественные ранения. Очевидно граната».

ПДА подключен к носителю двумя креплениями, и всегда показывает состояние твоего здоровья. Если носитель погибает, ПДА выбрасывает информацию и очевидную причину смерти, а потом переходит в режим ожидания и остается серой точкой на карте.

Я понял, каким был наивным дураком, когда надеялся тихо пострелять бандитов из снайперской винтовки. То-то они всполошились сразу после первых выстрелов.

У меня ПДА как я тебе сказал не очень сильный и если кто-то из братков сидит тихо или забился в ямку, то ПДА его не покажет. Так что их может быть еще на пять шесть человек больше. Пока они все у стеночки сидят, хорошо бы сбегать к ним оружейку. Они и с меня костюм сняли, да и так может там, что хорошее есть, — «долговец» отодвинул Плаксу в сторону и, цепляясь за стенку, встал. Его мотнуло. — Черт, я думал, будет значительно хуже. Час тому назад ты меня от стенки отодрал, а я уже ходячий.

Что, так и тянет геройствовать? Объясняй, где оружейка и садись обратно.

Да не найдешь ты, сказал «долговец». — Я все лазы не знаю, но один хитрый ход могу показать. А тебя я на детекторе и в активном режиме не вижу.

У меня такой штучки нет.

Чудны дела твои, Господи! Штык посмотрел на экран своего ПДА. — Мне с детектором привычнее, я тебе на нем все покажу. — Он щелкнул клавишей. — Сейчас мы перевели его в режим карты. Гляди, проходишь в ворота, обходишь вагончик, видишь перед собой забор. С аномалиями разберешься сам, там их две-три. Бежишь прямо к забору. Он не глухой, между плитами есть лаз. Проскользнешь, окажешься на второй половине базы, там уже разбирайся сам.

Я с удовольствием повесил на плечо «Гадюку», мысль о двух сотнях патронов приятно грела душу.

Ты бережешь его, сказал я Плаксе, он раненый. А ты присматриваешь за ним, он маленький, — славно распорядился. — Приду, проверю.

Иди, геройствуй, отозвался Штык.

Плакса пренебрежительно мотнул ухом. Я скользнул к двери, осторожно выглянул, спустился на первый этаж, прислушался. Поймал себя на мысли, что все это я сделал абсолютно не думая, на чистом инстинкте. Когда успел всего этого нахвататься? Думать будем вечером у костерка. Интересно, что у них там в оружейке? Глубоко втянув носом воздух, я привычной дорогой побежал к вагончику. Обойдя вагон, я остановился у забора, о котором говорил Штык. Справа что-то неприятно пузырилось, у левой стены что-то сверкало. Сначала влево, потом вправо, потом опять влево, прикинул я предстоящий путь. Через две минуты, добежав до забора, я убедился, что Штык говорил точно и между двумя плитами есть ход. Низко пригнувшись, я пролез между ними и оказался на незнакомой мне части базы. Броском проскочив метров пятнадцать, я свернул за угол и приник к стене. Гадство, как мне не хватает моих собачек! Я принюхался. Все здание было насквозь прокурено. Никаких других запахов я уловить не смог. Осторожно выглянул из-за угла, увидел крылечко и дверной проем, ведущий вглубь здания. Что-то мне не хотелось опрометчиво туда бежать. Я двинулся влево. Обойдя четырехэтажное здание с торца, я увидел вторую дверь. Она мне понравилась больше. Я проскользнул в темноту входа. Быстро укрывшись под лестничным маршем, я прислушался. Привычные завывания ветра снаружи, дребезжание железа на крыше, где-то капает вода. Кажется ничего опасного. Я пересек фойе первого этажа и вошел в коридор, примыкавший к холлу с другой стороны.

Посреди коридора светилась забранная решеткой дверь. Потянув решетку на себя, я заглянул в помещение и догадался, что нашел что-то интересное. Это был склад. На верху на полочке лежали аптечки и антирадиационные препараты. В оружейных пирамидах стояли автоматы. Я быстро схватил еще одну «Гадюку» и накидал медикаментов и патронов в рюкзачок. Слева у входа стояли ящики с водкой. В дальнем углу комнаты мое внимание привлекли заколоченные и приготовленные к переноске ящички. Достав нож, я пошел к ним, по дороге осматривая железные ящики, стоящие вдоль стены. Форма с той же эмблемой, которую я видел на Пуле. Это, наверное, Штыка. Берем. Гранаты к подствольному гранатомету. Хорошая вещь, но нет у меня подствольного гранатомета. Упаковка лимонок, они же ананаски. Оборонительная граната Ф-1. Радиус разлета осколков двести метров. Бросать только из-за надежного укрытия. Это я удачно зашел. Я поставил упаковку на стол, чтобы не забыть. Ну, вот и заинтересовавшие меня ящички в углу. Ковырнул крышку ножом. Контейнер с артефактами. Подписаны — «кристальная колючка», второй, третий, четвертый. Ссыпал все свои находки в рюкзак. Слева за ящиками с водкой что-то запищало. Я спрятался под стол, вскинув автомат. Пищал механический зуммер. Опустив автомат, пошел на звук. Между ящиками с водкой одиноко лежал наладонник. У нас в банке таких было всего два, и я с удовольствием взял компактную, но очень мощную игрушку. Нажав на клавишу ответа, я увидел на экране уверенное в себе лицо. Оно сразу скомандовало:

Быстро разбуди Егеря.

Это вряд ли, сказал я лицу.

Тебе что, гаденыш, жить надоело?

Отвечаю по пунктам, разозлился я. — Первое, я не гаденыш. Второе, жить мне не надоело. Третье, знать не знаю никакого Егеря. И четвертое, я тут вообще один. Один одинешенек, заблажил я, — одинокий, одинокий, как былинка на ветру. Единственные две радости в жизни — это рюкзачок с артефактами и новенький найденный компьютер. Так что вы дядя по этому номеру больше не звоните, потому что мне вы не понравились, а отдавать такую ценную находку, тем более Егерю, я не собираюсь.

Я ткнул пальцем в кнопку прекращения связи и оглядел свою добычу целиком. Получалось тяжеловато, но и гранаты бросать не хотелось. Я нажал на наладоннике кнопку GPS, и он высветил одиннадцать точек, сидящих вдоль забора и одну красную, наложенную на административное здание заправки. Так, подумал я, компьютер бандитский и красным он показывает Штыка. Интересно, почему эти сидят вдоль забора и не пытаются войти в здание хотя бы на разведку. Закинув рюкзак за плечи, и взяв в руки ящик с гранатами, двинулся в обратный путь. Надо осмотреть ту дверь, которая мне не понравилась, подумал я, и пошел к ней через фойе. Поставив ящик с гранатами на землю, я не стал разгибаться и встал на четвереньки. В двадцати сантиметрах от земли тоненько серебрилась леска растяжки. Какой умный, восхитился я собой. Значит выход там же, где был вход. Забрав гранаты, направился к левой двери.

Нажав на клавишу GPS, я проверил, что положение точек не изменилось. Потратив еще десять минут на разведку, нашел приставную лестницу, ведущую в разгрузочный элеватор. Когда-то здесь должна была проходить лента транспортера, но потом ее убрали, и получился широкий проход на уровне второго этажа большого здания. Аккуратно прокрался до ближайшего окошка и посмотрел вниз. Я был прав, именно этим путем и драпали бандиты. Спрыгнуть с высоты четырех метров не трудно, а вот обратно уже не запрыгнешь, поэтому они и сидели вдоль забора. Лестницы с той стороны у них не было. Да и рискованно лезть в эту трубу. Один человек с автоматом мог уложить их тут всех. Поэтому они предпочитали сидеть по кустикам в ожидании подкрепления. Сняв крышку с гранатного ящика, я погладил гранаты, протер руки, чтоб меня не подвели потные ладони, и резко выдергивая кольца, стал выбрасывать гранаты за забор. После того, как взорвалась последняя шестнадцатая, я оглохший, мотая головой, включил GPS. Семь сереньких точек лежали по ниточке вдоль забора, четыре зелененьких бежали на холм, а на вершине холма стояли пять красненьких. Оглушенный взрывами гранат, я не слышал выстрелов, но буквально через десять секунд зелененькие точки превратились в серенькие. Я высунул в окно автомат и сделал три одиночных выстрела вверх. С вершины холма сверкнул блик. Кто-то смотрел на меня в бинокль. Я приветственно помахал рукой, и пятерка двинулась ко мне. Через пять минут они были внизу.

Привет, Пуля! — дружелюбно заорал я.

Привет, бродяга! — не менее радостно закричал он. — Слушай, что со Штыком?

Что с ним будет. Сидит, собачку стережет.

Что тут грохотало? вмешался в наш разговор матерый «долговец».

Да нашел я тут ящик лимонок. Унести не могу, тяжело. Вот решил покидаться, благо было по кому.

Два «долговца», пробежавшие вдоль стены, стаскивали трофейное оружие и рюкзаки.

— Семь «двухсотых», — доложил один из них командиру.

— Да наших четыре, — добавил тот. — День прошел не зря.

Поберегись, предупредил я и сбросил рюкзак с трофеями на землю.

Зная, что я не самый ловкий парень на Земле, не стал смешить людей прыжками, это хорошо только в кино. Вцепившись в край, просунул ноги в дыру и повис на вытянутых руках. До земли еще было метра два и я, зажмурившись, разжал пальцы. Земля толкнула меня в пятки, голова стукнулась о колени, задница шлепнулась о землю.

Привет, Пуля, давно не виделись, — юнец расплылся в улыбке.

Держи, протянул он мне контейнер с «кристаллом».

Ну, кто ж подарки обратно забирает. Сказал твое, значит твое, отговорился я.

Мамонт, представился старший группы. Двухметровая фигура с метровыми плечами двигалась неожиданно легко.

Я еще не очень хорошо ориентируюсь здесь. Надо выйти на дорогу с мостом и по ней дойти до брошенной заправки. Там в административном здании Штык.

Подобрал рюкзак, закинул его за спину и доложил Мамонту:

— Готов.

Мамонт махнул рукой, обозначая направление движения. Один из «долговцев» пошел вперед. Мамонт, Пуля и я шли в центре, и пара бойцов замыкала наш строй. Через двадцать минут мы вышли на привычную для меня и ставшую уже родной заброшенную дорогу. Оставив слева строительный вагончик, я вырвался вперед и пошел вместе с передовым «долговцем». Прищурив левый глаз, я подумал о своих собачках и принюхался. В голове отложилась странная картина. Акелла спал за забором напротив центральной цистерны, рядом с ним лежала Герда и прислушивалась к возне двух щенков. По дороге шли три собаки, одна — это я, молодой годовалый пес — Пуля, и замыкающий строй — «долговец». Я помотал головой, наваждение рассеялось. Я развернулся и посмотрел назад. Нормальный парень моих лет, коренастый. Почему он только что выглядел собакой?

Что голову напекло? — хохотнул Мамонт.

Да что-то типа того, отшутился я. — Сейчас зайдем у меня там не убрано, кровосос на крыльце валяется, не пугайтесь. Некогда было, да и тяжеловат он для меня одного.

Во взгляде Мамонта и «долговца» мелькнуло нескрываемое уважение. Мы обошли пожарную машину и вошли ворота. Безголовое тело кровососа три «долговца» стянули с крыльца и прислонили к стене.

Силен, бродяга, прокомментировал один из них, килограммов двести двадцать без башки.

Штык, это мы, крикнул я.

Свои, слилось в дружном крике Мамонта, Пули и Штыка, метнувшегося сверху. На его согнутых в локтях руках висел Плакса и явно радовался жизни. Увидев тщательно причесанные уши и хвост Плаксы, я сразу понял, что тут проходила подготовка к конкурсу красоты.

Красавец, одобрительно сказал я Плаксе. Плакса от удовольствия аж зажмурился.

Ну, вот, все и в сборе, осмотрел всех Мамонт. Я снял Плаксу с рук Штыка и поставил его на лестницу. Первым Штыка сгреб Мамонт, похлопал его по плечам, повертел в разные стороны и стиснул в медвежьих объятиях. — Ну, ты, ну и везунчик.

Что есть, то есть. Кто-то мне крепко поворожил на удачу. Не думал уже, что вывернусь.

Ну ладно, повернул я разговор в деловое русло, вас, слава Богу, много, приглядывать за вами не надо, мальчики большие. Пойдете через их оружейку, заберите все, что осталось. Мне центральное здание великовато, уборку делать затруднительно. Я здесь останусь, я обвел взглядом административный корпус заправки. — Через холл выходите в левую дверь, на двери прямо стоит растяжка. Ну, удачи. — Я стал пожимать «долговцам» руки.

Пока я произносил свою речь, Плакса успел забраться на колени к Пуле, подсунул ему под руки спину и наслаждался процессом чесания.

— Ну, ладно, ладно, почешу я тебя перед сном, заверил я обиженного Плаксу и опять поставил его на пол. — Ну, все, идите, а то совсем мне щенка избалуете.

Ну, ладно, сталкер, много говорить не буду, но всю эту неделю на заставе Свалки несет дежурство наш квад. Приходи в любое время, будем рады. Вернемся на базу, доложим всем. А захочешь к нам, мы тебе все рекомендацию дадим, — Мамонт сдавил меня в объятиях. — Удачи тебе, сталкер.

«Долговцы» выстроились в одну шеренгу и резко прижали правую руку к нашивке клана. Цепочка развернулась и, перейдя дорогу, исчезла в воротах комплекса.

Ну что, маленькое косматое чудовище, пойдем и мы.

Маленькое косматое чудовище жалостно посмотрело на меня.

— Я так понимаю, некоторые пойдут, а некоторых на ручках понесут?

Чудовище довольно замотало головой.

— А вот и нет, сообщил я, бег на перегонки. Кто прибегает последний, тот несет двойную поклажу.

И мы побежали.

Майор Овсов знал, что он достиг своего потолка на службе. Зам. начальника отдела — это тот уровень, на который мог рассчитывать россиянин в самостийной Украине. Но, тем не менее, жизнью он был доволен. Начальник отдела полковник Нечепорюк хоть и ругался часто аспидом москальским, премиальными и поощрениями своего зама не обходил, работать не мешал и практически не контролировал. Он не знал, что ему не понравилось в последней сводке, но привык доверять своим предчувствиям и поэтому шел сейчас по коридору четвертого отделения госпиталя. Не хотел бы он здесь оказаться. Широкие коридоры, светлые палаты, отличный персонал. Постучавшись в двери, он открыл ее, не дожидаясь ответа.

А что тогда стучался? вызверился старый знакомец капитан Найденов.

Ты свой диагноз знаешь?

Знаю, подтвердил Найденов, рак спинного мозга. Два-три месяца. Ты мне по старой дружбе пистолет принес?

И пистолет, и автомат выберешь себе сам на складе. Пойдешь в Зону, в Темную долину. Историю болезни засекретим, умрешь на выполнении задания героем. Страховка, дочке оплаченное обучение там, где выберет. Семье орден посмертно.

Годится, ответил Найденов. Но ведь могу не справиться.

Можешь, но этой мой риск.

Что я должен сделать?

Знал бы сказал. — Удар вслепую.

Когда начинаем? — спросил капитан.

А чего ждать, ответил Овсов, собирайся и пошли.

А что мне собираться. Форму дашь?

По широкому коридору больницы шли два человека. Интересно, подумал Овсов, есть ли в моей бредовой идее хоть один процент правды. Излеченный гастрит армейского капитана и рак спинного мозга Найденова?

Я не был фаталистом по жизни и никогда не пытался поспорить с судьбой. Если мне не суждено выспаться в это время и в этом месте, значит надо ложиться спать пораньше. Мы всей стаей дружно поели и разбрелись по углам. Я остановился рядом с пожарной лестницей, ведущей на крышу, раскатал трофейный черный кожаный плащ как подстилку, а свернутую куртку положил под голову вместо подушки и уснул раньше, чем опустил на нее голову.

Я подскочил, как будто меня что-то подбросило. Первым на меня запрыгнул Акелла, на плечах повис Плакса, а через секунду к нам присоединилась и Герда. Я достал телефон и посмотрел на время: четыре часа десять минут. Шквальный огонь, раздававшийся со стороны комплекса, объяснил, в чем дело. Под утро, когда все должны спать крепким сном праведников, братки решили отбить комплекс обратно. Те, кто ставил растяжку, еще вчера остались под стенами комплекса, а эти вляпались в сюрприз от мертвых товарищей. Интересно, долго они там будут стрелять. Потихонечку я успокоился. Со мной за компанию затихла и вся стая.

Ну, что собаки, обратился я к ним, раз все равно поспать не удалось, то надо хотя бы хорошо поесть.

И мы приступили к завтраку. Когда мы заканчивали еду, выглянули первые утренние лучики.

Сходим, посмотрим, что у нас там, на комплексе? — возражений не последовало, и мы пошли на разведку.

По-хозяйски пойдя через знакомую территорию, нырнув в дыру между бетонными плитами забора, мы увидели малоприятную картину заднего двора. Братки шли тремя группами по пять человек в каждой. Первая влезла в растяжку и осталась там вся. Брызги дурно пахнущей жидкости и куски мяса отмечали наиболее невезучую группу. Их разметало по всему двору. Вторая группа заходила через ту же дверь, что и я. А третья оставалась на месте, контролировала лестницу и подъем в грузовой коридор. У кого первого сдали нервы, и кто открыл стрельбу после взрыва, вообще-то было не важно. Важен был результат, шквальным огнем в упор обе группы изрешетили друг друга. Раздался привычный писк, и я достал из бокового кармана наладонник. Он был выключен. Я пошел на звук, подошел к фигуре в черном плаще с продырявленной шеей и достал из рюкзака второй компьютер. Нажав на кнопку, я включил экран. На экране появилось знакомое, но неприятное мне лицо.

Послушайте, уважаемый, обратился к нему я, пять часов утра, Вам не кажется, что еще очень рано для звонков?

Кто ты такой?

Я?! удивленно сказал я, Лучшие умы человечества тысячи лет бьются над этой проблемой. Есть много определений: мыслящий тростник, царь природы, венец эволюции, а есть и такие философские школы, о которых я слыхом не слыхивал, но ведь они тоже что-то думают по этому поводу. Вот Вы как относитесь к дзен-буддизму? — спросил я.

К дзен чему? — поинтересовалось лицо с экрана.

К дзен всему, ответил я. — Мне жаль тратить время на общение со столь не интеллектуальной личностью. Если вы по поводу своих пятнадцать бандитов, то можете прийти сюда ближе к обеду и закопать их. Или покидайте в «жарку», как я сделал с предыдущей партией.

К обеду Вы освободите комплекс? — спросила рожа.

Даже раньше, ответил я. — И передайте своим подчиненным, что территорию заправки они потеряли и пусть туда не суются.

Ты-то на кого работаешь? — раздался вопрос.

Что-то мне подсказывает, ответил я, что откровенничать с подобным типом не самое правильное решение. Но, тем не менее, будут деловые предложения, оба коммуникатора Вы знаете, можете позвонить в подходящее для деловых звонков время с восьми утра до шести вечера.

Я щелкнул кнопкой и прекратил разговор. Надо было выбираться к мосту. О точном времени мы не договаривались, а заставлять ждать ребят мне не хотелось. Выйдем к точке встречи, и может быть, еще успеем урвать часок-другой сна.

Когда мы подошли к мосту, солнышко уже прилично взобралось на серо-стальное небо. Куда подевалась весенняя синева, подумалось мне. Начало июня. Мы с Плаксой расположились в ямке за кустиками.

Ну, что, Плакса, сказал я ему, как ты думаешь, скоро наши придут?

Плакса толкнул меня в бок и лязгнул зубами. Я внимательно посмотрел на него, он посмотрел на меня. Сняв с плеча винтовку, я глянул в прицел. На повороте дороги стояло две фигуры. Достав из рюкзака двенадцатикратный бинокль, я покрутил настройку окуляров.

Ты прав, сказал я Плаксе, не наши. Что за место такое, прямо проходной двор какой-то. Если бы мы с тобой были злые бандиты, то можно было их пристрелить прямо отсюда и не мучаться. Может, быстренько пойдем в бандиты?

Плакса неодобрительно помахал ушами.

Да это я так, шучу. Налетчики и банкиры, все-таки родственные профессии.

Плакса О’Генри не читал, но шутку понял.

Вернулись бегавшие где-то по своим делам Герда и Акелла.

Вон там, на дороге, сказал я, обращаясь ко всей стае, стоят два каких-то типа. Сейчас мы тихо по кустикам подойдем к ним и вежливо спросим, что они делают на нашей дороге.

Все оживленно замахали хвостами.

Да, да, подтвердил я, это наша дорога, и, если кто об этом не знает, то это его проблема.

Акелла бежал по дороге и размышлял. Хорошо, что он попал в стаю неправильного пса. Тот немножко странный, но свою территорию охраняет хорошо. Вчера убили много приблудных неправильных существ и сейчас прогоним этих. Эта территория нашей стаи, подумал Акелла. Он почувствовал где-то далеко на границе тумана еще пятерых. Трое были знакомыми и двое новеньких. Он тенью скользнул в кусты и ткнулся носом в колени вожака.

Мы с Плаксой бежали на перегонки по обочине дороги, Плакса, паршивец, легко меня обыгрывал. Только я решил добавить темп, как выскочивший сзади Акелла сбил меня подсечкой под колени. Я хлопнулся на землю, тихо прошипел пару ненормативных выражений. До парочки оставалось метров сто двадцать, и громко выражать свои мысли не было никакой возможности. Плакса, естественно, прыгнул мне на голову. Я посмотрел Акелле в глаза и понял, что он почуял наших гостей.

Успеем? — спросил я его. Он посмотрел на меня взглядом топ-менеджера, который все знает, но на советы размениваться не будет.

Послушай, Акелла, возмутился я, не надо бросаться такими взглядами.

Он мигнул.

Ладно, позже доспорим, согласился я.

Обойдя по большой дуге густой кустарник, я, взяв в руки на изготовку «Гадюку», вышагнул на дорогу.

Здравствуйте, почтенные. Чего стоим?

Слышали пару дней назад у Волка на кордоне, что здесь по утру, встреча будет. Кто-то что-то затевает. Мы с Миколой в неплохих отношениях, а он там из заводил. Вот решили посмотреть, может, и мы на что сгодимся.

Я повесил «Гадюку» на плечо.

Хорошо, сейчас дождемся остальных, — я укоризненно посмотрел на Акеллу, высунувшегося из кустов, и пойдем приводить в порядок дальний комплекс.

Так там же бандиты! удивился один.

Да, работы много, согласился я. — Но ведь никто же не обещал, что будет легко.

Из-за поворота дороги вышло пять человек. Миколу, юнца и дядьку Семена я узнал сразу. Двое с ними, очевидно, были подкреплением. Все были в стандартных армейских бронниках с «Абаканами» наперевес. Их можно было принять за армейскую группу, если бы не чисто гражданская манера идти гурьбой.

Ну, ладно, кажется все в сборе.

Я энергично махнул рукой. Через три минуты мы объединились в одну команду.

Познакомимся в процессе работы, скомандовал я. — Задача простая: на дальнем комплексе, на заднем дворе пятнадцать двухсотых, некоторые в очень плохом состоянии, взорвались на растяжке. Быстренько убираем эту помойку, собираем трофеи, обследуем здание, — я достал оба наладонника и отдал их Миколе. — Один Егеря, второй не знаю чей, ну там всякие тайники, ну ты понимаешь.

Понимаю, подтвердил Микола. — Но Крот в этом деле лучше соображает ему и карты в руки. — Он передал наладонники одному из пришедших с ним новичков.

Все, что найдем, стаскиваем в административное здание заправки. У нас там будет штаб-квартира.

Там кровососы, выдохнул один из стоявших на дороге.

Вношу две поправки, не кровососы, а один кровосос. Вторая поправка, был да помер. Если делать нечего, можем и похоронить. Все начинаем, зданием большое. Там вчера мимоходом «долговцы» прошли, но, наверняка, и нам много осталось.

Плакса залез к Миколе на руки, и слазить явно не собирался. Герда с Акеллой влились в состав отряда легко и непринужденно. Дядька Семен косился на Герду, но Акеллу воспринимал как равного себе.

За разговорами и переглядываниями мы быстро дошли до строения и приступили к работе. Дядька Семен вытащил откуда-то куски брезента. Быстро положив на них наиболее неприятные фрагменты, народ утащил все эти руки-ноги к «жарке», после чего я с удовольствием стал наблюдать за работой настоящих профессионалов. Крот высветил на GPS Егеря пять тайников, один из них находился у нас на заправке, но остальные четыре были здесь. Настроение у всех улучшилось до невозможности. Брезентовый куль с разгрузками и оружием братков воспринимался как легкая закуска перед обедом. Все прикидывали, с какого тайника лучше начать. Самый ближний к моему немалому удивлению обнаружился в вентиляционной камере верхнего перехода.

Семен, Крот, за мной. Микола, внизу за старшего.

Через две минуты мы были на месте. Крот сморщил нос и встал на четвереньки. Я тоже люблю стоять на четвереньках, подумал я, это практически моя любимая поза и встал рядом. Прямо под доской стоял небольшой ящичек.

Десять раз мимо пройдешь, если не знаешь, где стоит, не заметишь.

Видали штучки и похитрее, с довольным видом ответил Крот.

Мы откинули крышку: четыре контейнера с артефактами, около десятка антирадиационных комплектов. Желтым отблеском сверкали бронебойные патроны к «Гадюке».

Это мы удачно зашли, прокомментировал Крот, и перебросал все из тайника в свободный рюкзак.

Когда мы вернулись во двор, мы увидели идиллическую сценку — юнец сидел у стены, на коленях у него лежал Плакса, а слева и справа развалились взрослые псы. Как он ухитрялся двумя руками почесывать всех трех одновременно, для меня осталось загадкой. Прямо перед ним стояло два битком набитых рюкзака.

Там у них на втором этаже, в кабинете Егеря, запасной склад богаче оружейки будет. Прицелы, глушители, продукты, патроны. Вон два рюкзака одних медикаментов вытащили.

Сбросив свой рюкзачок перед студентом, я повернулся к Кроту.

Ну, что у нас там дальше?

Вот, ткнул он корявый палец в экран наладонника, личный тайничок Егеря. Сейф в развалинах.

Азарт поиска и охоты за добычей просто распирал меня. Вывернувшись из рук студента, ко мне подскочил Акелла.

Да лежи, ты лежи, собакам это не интересно. Это наша охота, неправильных псов.

Акелла недоверчиво покосился.

Клянусь, если там будет что-нибудь вкусненькое, принесу, заверил я. Удовлетворенный моим обещанием, Акелла лег обратно.

Мы проскользнули на соседний двор между бетонными плитами забора.

Держитесь за мной, сказал я. — Ходил тут вчера. Только оттуда сюда.

Быстро проскочив мимо чего-то пузырящегося и хлюпающего, я прошел по границе серебристого и сверкающего. Выйдя на чистое место, я обернулся. Оба сталкера легко повторили мой маневр, и подошли ко мне.

Ну, что, где этот сейфик?

Я так прикидываю, он возле второй колонны фундамента.

Крот уверенно двинулся вперед, мы потянулись за ним.

Вот сейфик! изумленно присвистнул дядька Семен.

Я тоже посмотрел на сейф, как на родного мне человека. «Крупп» двадцать восьмого года. У нас в хранилище стояло два таких старичка, и я думал, что я один знаю его тайну. Крот потянул на себя ручку двери, и толстая бронированная плита легко отошла.

Чтоб этому Егерю ни дна, ни покрышки! — высказался Дядька Семен.

Речь Крота была более конкретна и абсолютно нецензурная. Когда он дошел до способов секса Егеря с его сейфом, я выгреб две бутылки водки и нажал на верхнюю панель. Промежуточная перегородка ушла вниз, и мы увидели второе отделение.

Ну, конечно, в нем метр длины, среагировал Крот, а тут сантиметров тридцать.

Я помотал головой. Шесть дней, как мне были не нужны деньги. Кажется, они еще долго мне будут не нужны. Первый рюкзак мы набили под завязку, второй — на три четверти.

Интересно, сколько тут? — ткнул ногой полный рюкзак Дядька Семен.

Прикинь по весу, ответил я.

Килограмм двадцать пять.

Сто евровыми бумажками миллион весит пятнадцать килограммов. А тут сотки напополам с двухсотками, и несколько пачек с пятисотками. Так что, считай, миллиона два точно.

Крота заколотила крупная дрожь.

Это по триста тысяч на брата, он достал еще один рюкзак, кинул туда тридцать пачек стоевровых банкнот и сказал, все, я свою долю взял, сваливаю с Зоны на хрен. И вы, мужики, не тупите, такой фарт раз в жизни выпадает. Поделите все по-честному без стрельбы и разбегайтесь.

Подхватив рюкзак, он метнулся к воротам.

Дела, глянул обалделыми глазами дядька Семен.

Ты-то не побежишь? — спросил я.

Дядька Семен молча помотал головой.

Ну, тогда бери и пошли.

Лезть с тяжелыми рюкзаками мимо аномалий не хотелось, и мы пошли через третий этаж главного корпуса. Спустившись по дальнему лестничному пролету к оружейке, мы пересекли холл и через боковую дверь вышли во двор к студенту. У них с Плаксой царила любовь. Черт его знает, где студент протаскал эту шоколадку, которую они с Плаксой сожрали напополам, но две перемазанные шоколадом рожи излучали неподдельное человеческо — собачье счастье. Со второго этажа спустились все наши.

А где Крот? — поинтересовался один из новеньких.

Не знаю, честно ответил я. — Сваливает из Зоны на хрен. А где это тут у вас, GPS не показывает.

Микола вопросительно посмотрел на меня. Я дернул завязки рюкзака. Раздался общий вздох.

Много он взял? — спросил Микола.

Нет, даже своей доли не взял. Триста тысяч ровно, а про второй рюкзак он и забыл. Я так полагаю, по пол миллиона на рыло.

Микола побагровел.

Прости, пан сотник. Честно, нормальным человеком Крот считался. Ошибся я. Поймаю, гада, убью.

Убивать никого не надо. Догнать, чтобы еще двести тысяч отдать, тоже не надо. Каждый сам решает, как ему жить.

Мужики, новый анекдот, подал голос студент.

Все посмотрели на него. Похоже, он единственный, кто не понял, что у нас появилось два рюкзака денег.

Ну, слушайте, значит. Столкнулись у второго перекрестка бандиты с наемниками и стали за жизнь разговаривать. Бандюки в баню собираются и веников в роще навязали, а у наемников мыло и полотенца. И все они никак не могут решить кому и как в баню идти. Что-то они заспорили, стали за стволы хвататься, а в это время кровосос из кустов высовывается и говорит: «Вы спокойно, мужички, не все до бани дойдут».

Глупый анекдот произвел ошеломляющий эффект. Все рухнули на землю и стали по ней кататься. Через пять минут, окончательно обессилев от смеха, я почувствовал на носу прикосновение влажного языка. Открыв глаз, я увидел голову Акеллы. Тот впитывал новые впечатления.

Страшная вещь, сказал ему я, называется юмор. Не путай с российской эстрадой, тоже страшная вещь.

Акелла понятливо мотнул башкой.

Пять минут на сборы, скомандовал я. — Уходим, и не просто уходим, а далеко. Предложения? — глянул я на всех.

Либо к «долговцам» на переход на Свалку, либо по старой дороге к торговцу на кордон.

На свалке бандюков видимо-невидимо, налетим на большой отряд, не откусаемся. С такими деньгами и у вольных сталкеров на кордоне могут быть проблемы.

Про деньги молчок, сказал Микола и оглядел всех. — Или крайний домик займем и там поделим, или прямо в подвале у торговца. Всем все ясно? — и обвел всех твердым взглядом.

Понятно, заголосили в разнобой сталкеры.

Выступаем, пан сотник? — развернулся Микола ко мне.

Выступаем, ответил я.

Ник Епископ начинал вольным сталкером, и если бы он выпил тогда в баре меньше, если бы у того мужика голова была крепче, он может быть, все еще был уважаемым сталкером. Но мужик тот умер прямо в баре, и дорога Ника была только в банду. Длинный кровавый след, оставленный Епископом за последний год, и два смертных приговора от «свободовцев» и «долговцев» одновременно не оставляли Епископу больших надежд на долгую и счастливую жизнь. Надо было заработать, заработать по-крупному, и валить куда-нибудь в Европу. Он был рад, что Паук выбрал его для этого задания. Вывезти очередной груз артефактов из Зоны — хорошо оплачиваемая и выгодная работа. Он услышал мягкий щелчок снайперки. Стрелял Ствол, дубина редкостная, но снайпер от Бога.

Сходи, проверь, процедил Епископ и проводил взглядом побежавшего в сторону Ствола.

Ух, ты, донеслось из-за кустов.

Епископ, забирая по широкой дуге, двинулся к Стволу. Когда он высунулся из зарослей, то увидел забавную картинку. Ствол, засунув в ботинок две пачки стоевровых банкнот, пытался надеть ботинок на ногу. Ботинок и деньги упорно сопротивлялись.

Ах, ты поганая крыса, высказался Епископ. Снайперка мгновенно оказалась в руках Ствола, но он чуть-чуть опоздал. Короткая автоматная очередь в два патрона вошла ему точно в затылок. Епископ вытащил деньги из ботинка, две пачки из-за пояса и из-за пазухи. Расстегнув рюкзак сталкера, он пересчитал оставшиеся там пачки. Двадцать четыре. Итого триста тысяч. Забросив рюкзачок за плечо, он огляделся. Выполню контракт по перевозке и можно выбираться в Минск в немецкое посольство, оформлять вид на жительство.

Хотя груза было много, но на нашу охотничью стоянку я решил зайти. Как едят мои собачки, я представлял очень хорошо и бросать килограммов двести мяса, подкопченного в углях, не собирался. Я начал забирать чуть влево, Акелла вышел вперед и вопросительно посмотрел на меня.

Да, конечно, сказал я ему, ты главный.

Он явно стал на пять сантиметров выше и расправил плечи.

Герда с Плаксой замыкающие.

И я, крикнул студент.

Ну, конечно, как тебя с братцем разлучить, съязвил Микола.

Как всегда некстати пошел дождь. Все стали пристально смотреть под ноги, чтоб не навернутся на какой-нибудь коварной глинистой осыпи, остановились, только уткнувшись друг в друга. Акелла повел нас другой дорогой, проходя по краешку аномалий и огибая ямы со студнем. Я достал нож и быстро сгреб прогоревшие уголья.

Сколько сможем, съедим, остальное берем с собой.

Хорошая команда, оживился один из новеньких. — А как бы под это дело из неприкосновенного командирского запаса?

Я вопросительно посмотрел на Миколу.

Спиртное в походе — по решению командира.

А ты сам как? — спросил я его.

Да сто грамм наркомовских нам сегодня положено, согласился с коллективом Микола.

Я посмотрел на Акеллу и сказал просительно:

Ну, значит две бутылочки.

Акелла утвердительно кивнул головой.

Ну, все начали, распорядился я. — Я не буду, предупредил я разливающего водку Дядьку Семена.

И я не буду, поддержал меня студент.

Вот так отряд и делится на сталкеров и собак, схохмил новенький.

Это точно. Нам собакам для аппетита не надо, у нас он и так всегда хороший.

Водка и один рюкзачок копченого мяса исчезли за полчаса. Как Дядька Семен исхитрился распихать остальное, не представляю, но груз был уложен и мы двинулись дальше. Широко и вольно шла стая. Все живое разбегалось с ее пути. Акелла покосился на меня.

Эх, ты, сказал я ему, это называется прогулка.

Что-то отчетливо щелкнуло в его голове: наводящая ужас на всех остальных, но не охота. Стая перед охотой, но охотиться не будет.

Идем на новые поля охоты, а здесь просто проходим мимо.

Пройдя через широко распахнутые ворота на южной дороге, мы вошли в тоннель.

Главное, чтоб на выходе стаи зверья не оказалось, сказал Семен.

Окажется, закоптим, сказал я. — Оружие к бою.

Это точно. Отвык я. Пусть они нас боятся, сообразил Дядька. — Это не с обрезами с тремя патронами, как раньше.

Мы вышли из тоннеля, пейзаж не изменился. Все те же привычные холмы с синеватыми разрядами на вершинах, чахлые перекрученные кустики, за которыми так удобно прятаться и повизгивание стаи кабанчиков, резвящейся за холмами.

Все три пса развернулись к холмам.

Ну, ладно, сказал я им, сбегайте, поохотьтесь. Мы будем в каком-нибудь крайнем домике. Найдете нас сами. Чужим на глаза не попадайтесь, они вас не знают, еще передеретесь.

Три тени мгновенно растворились в кустах.

Ну, что, Микола, в отсутствие Акеллы вожаком будешь ты.

Все хохотнули.

Сейчас выйдем за поворот, начал инструктаж Микола, — увидим старый сельхозкомплекс. Сталкеры постоянно с бандюками из-за него бьются. Кто там сейчас, мы не знаем. Поэтому обойдем его тихо без стрельбы. Затем окажемся на дороге и уходим по ней влево. Вскоре наткнемся на кордон, там с десяток домиков. Три-четыре без крыши, остальные целые. Постоянный народ живет в двух подвалах в центре, и торговец окопался в подвале на окраине. Сразу зайдем к нему, сбросим ненужные аптечки, лишние патроны и другое снаряжение. Маршрут всем понятен? Все промолчали, вопросов не было. Дядька Семен и Рябой — замыкающие. — Микола махнул рукой и мы пошли.

Через пятнадцать минут, обогнув по широкой дуге сельхозкомплекс, мы вышли на дорогу. Справа раздавалась активная стрельба.

Что это? — спросил я студента.

Под железнодорожным мостом вояки поставили постоянный пост. Там вдоль насыпи колючка. Пройти сложно. А эти оборотни пятьсот монет за проход требуют. Многие новички на кордоне неделю сидят, пока денег на проход не заработают.

А чего стреляют?

Да, это или собак гоняют, тут слепых псов очень много, или о цене с кем-то не договорились. Им патронов беречь не надо, они у них казенные.

Чуть влево от дороги среди настоящих деревьев замелькали крыши домов. Все пошли энергичнее. Микола оглядел нашу команду и сказал:

Язык не распускать! Говорить будем мы с паном сотником.

Пройдя вдоль заборов, окружающих домики кордона, мы оказались перед хорошо оборудованным лазом в погреб. Ступеньки были не деревянные, бетонные, что сразу давало понять, что обитатель ценит надежность больше удобств.

Пойдем, пан сотник? — покосился на меня Микола.

Для того и пришли. Конечно, пойдем, кивнул я.

Пройдя извилистый спуск и двойной тамбур, мы оказались перед массивной железной дверью. С силой потянув ее, Микола распахнул дверной проем. Внутри за дополнительной решеткой сидел хозяйственный мужичок в безрукавке, выглядевший как типичный завхоз.

Какая большая компания, обрадовался торговец. — Хабар принесли?

Между дверью и решеткой мог поместиться один, максимум два человека. И мы с Миколой сделали шаг вперед. Рябой остался придерживать дверь, и вся остальная команда могла наблюдать за нами из тамбура.

Заказанные артефакты есть? — спросил торговца Микола.

Очевидно, торговец ответил, потому что Микола начал что-то выкладывать, но все это проходило мимо меня. Я видел одну единственную вещь — стоящий на столе торговца ноутбук со спутниковой связью. Я ткнул в него пальцем и сказал:

Дай!

Торговец поставил его у окошка решетки и сообщил:

Тридцать рублей местная связь, сто пятьдесят через спутник.

Мы, кажется на территории Украины? заинтересовался я хождением рубля.

Да, один черт, что Россия, что Украина. Все лезут в Европу, подтягиваются к евро. А тут, как ни крути самый ближний магазин на российской территории в Чуровичах. Я удивленно захлопал глазами.

Ты, чего, дядя, а Гдень, а Комарин?

Я сказал магазин, а не три года на торфяниках во славу белорусского батьки.

Да, прикинул я, выход сталкера на белорусскую территорию вещь опасная и ненужная.

Нет, конечно, продолжил любимую тему торговец, мы в центре Европы, что до Киева, что до Минска, двух великих столиц, всего-то километров двести. Двадцать минут на самолете. Да, вот только самолеты что-то не летают. Аэропорт закрыт из-за вечной облачности. Прости, забыл, его и не построили! АЭС построили, город энергетиков построили, радар для военных, чтоб за вражескими самолетами следить тоже построили, а аэродрома, для тебя сталкер, не построили. Ну, что будешь любимой девушке звонить?

Я схватил трубку. Секунд десять я помедлил, мысленно выстраивая разговор, а потом решительно набрал номер.

Здравствуйте, господин подполковник. У меня есть деловое предложение. Вы завтра с утра в Киеве встречаете группу инкассации банка «Смоленский» и помогаете им добраться до расположения роты капитана Омельченко. Захватите, пожалуйста, наладонник со спутниковой связью, а мы Вам выдадим два трофейных со всеми их материалами. Кого Вы пришлете?

Да, пожалуй, сам приеду. А то у нас в Киеве скучновато. Давно я не пил горилки с банкирами банка «Смоленский».

Я понял, что подполковник вспомнил нашу встречу, в результате которой у меня и образовался подарочный гвардейский клинок ОУН. Нарезались мы тогда с ним до полного изумления, и я ему выдал главную банковскую тайну. Если ты хочешь, чтоб тебя уважали в банке, никогда не бери потребительских кредитов! Человек, взявший кредит, для того, чтобы просто потратить деньги, может сделать себе наколку «я лох» и всю оставшуюся жизнь работать исключительно на проценты. Он будет должен всем и всегда.

Что-то подобное я подозревал, сказал мне тогда подполковник, снял с пояса нож и, сказав мне. Не своей дорогой идешь, парень! На, пригодится, передал клинок и тяжело опустил голову на стол.

Я подарок забрал. Запомнил и телефон лихого подполковника, чему сейчас был искренне рад.

Омельченко, наверное, еще в госпитале. Досталось ему в начале недели. С ним вахмистр на патрулирование ходил.

Прихватите его и ждите нас…

У моста, подсказывал мне Микола.

У развалин железнодорожного моста, повторил за ним я. — Постоянный пост под мостом снимите, нечего им у нас под ногами путаться.

Добро, подполковник отключился.

Выйдя в режим печати, я отбил на ноутбуке сообщение в банк со стандартной заявкой группе инкассаторов: «По маршруту Смоленск — Киев, далее по территории Украины с сопровождающим и обратно». В выполнении заявки я не сомневался. К инкассации у нас относились серьезно и знали, что шуток в этой области никто себе позволить не мог.

Черт, как хорошо почувствовать себя связанным со всем миром! Мы закончили? — спросил я Миколу.

Да вроде как, он развернулся к торговцу. — Еще, какая работа есть?

А как же без работы, ребятки! Тут ведь у нас кто сидит на кордоне? Молодежь, да голь перекатная. Бандюки обнаглели, совсем лютуют. Вчера троих подстрелили. Не плохо было бы на сельхозкомплексе порядок навести.

Договорились, кивнул я. — Завтра до обеда все равно нужно в районе порядок навести. Зачистим всех.

Зачистим в ноль! радостно заорал Рябой из тамбура.

Микола досадливо поморщился.

Что-то не так? поинтересовался я.

Да, это боевой клич «Долга». Они все время хотят навести порядок.

Ну, ладно, в другом месте договорите. Может, ко мне кто из покупателей зайти хочет, а вы тут все загородили. Идите, занимайте любой гостевой домик. Я сейчас Волку звякну, он вам с утра выход на сельхозкомплекс обеспечит.

Мы дружной командой вышли и расположились в ближайшем домике на окраине поселка.

Ничто не поднимает так человеку настроение, как пересчет собственных денег и их шуршание. В этом я убедился, когда мы закончили пересчитывать наши полтора рюкзака денег. Три миллиона двести тысяч евро. Не плохую копилку насобирал бандит. Простой арифметический подсчет дает мне цифру — четыреста пятьдесят тысяч на человека и пятьдесят тысяч в сухом остатке. Я пододвинул пятьдесят тысяч к Дядьке Семену:

Прими, завхоз, на общие нужды.

Через пятнадцать минут дележка денег была завершена.

Через час приступаем к ужину, а пока — свободное время. Микола, командуй!

Я сунул рюкзак под голову и с удовольствием вытянулся во весь рост.

По деревне по одному не шастать. Один — все время в доме, к костру подходить по двое-трое. А лучше дома сидеть.

Де, чего там, у костра делать, высказался дядька Семен. — Никто ничего толком не знает, разговоры тупые, да анекдоты.

Вот, по поводу анекдотов, оживился студент. — Давайте я вам расскажу.

Все расселись вдоль стен и приготовились слушать.

Идет, значит, сталкерюга по Зоне. Шагнул за куст и нос к носу с Контролером. Тут мужичок сразу понимает: «Вот она, хана» и говорит Контролеру: «А давай по стопарику!». Сует ему в руки кружку, набулькивает ее полную. Себе налил в стакан. Выпили. Закусили. Мужик Контролеру: «А давай еще по одной!». Тот только головой мотает, мол, согласен. А мужик Контролеру говорит: «Пошли в бар, там бухла! За всю жизнь не выпить!». Обнялись они, идут по дороге, мужик песни поет. Все перед ними разбегаются. «Долговцы» с заставы их увидели, разбежались. Доходят они до самого бара, спускаются, садятся за столик, а бармен уже тут как тут с ящиком водки. И все кто в баре так и лезут с Контролером чокнуться. Никому помирать страшной смертью не охота. Контролер со всеми пьет, а не пьянеет. Вот уж этот ящик кончился, второй начали. Тут бармен и говорит: «Идите во вторую комнатку, там народу меньше». Зашли они в дальнюю комнату. Тут «долговцы» спохватились, часовой у дверей встал, всех отгоняет, кто не сунется, кричит: «Тебе сюда нельзя!». Вот с тех пор в баре «Сто рентген» все пьют не переставая, потому что знают, что в задней комнате сидит ручной Контролер и, если кто пить не будет, то тут-то он и обидится. А кому хочется обижать Контролера?

Реакция на байку студента была явно не однозначной. Дядька Семен, Рябой и студент весело заржали. Один из моих утренних знакомцев сплюнул прямо на пол, а Микола сматерился.

Ты что? — спросил я.

Не смешно, ответил Микола. — Контролер, пан сотник, это такая тварь, это всем тварям тварь. Он с человеком может делать все, что захочет. Он тебе в башку залезет, и ты можешь сам застрелиться. Можешь товарищей пострелять. А если он есть захочет, он может тебя по кусочкам изгрызть, а ты за ним будешь ходить, как живая консерва. Конечно, если что оборжать, то страху поменьше, но над Контролером я бы смеяться не стал.

Ну ладно, я попытался разрядить обстановку, смешную байку послушали, страшилку тоже послушали, сейчас давайте житейскую историю и планы на жизнь. Насчет планов на жизнь сразу вношу ясность. Завтра нам придется зачистить сельхозкомплекс, чтоб спокойно провести встречу с группой из Киева. После чего у нас появится собственная связь, такая же, как у торговца. Деньги можно будет завтра же сдать инкассаторам, чтобы не таскать эти пачки с собой, и получить нормальные пластиковые карты и собственные электронные подписи.

То есть, вмешался в разговор Дядька Семен, я смогу прямо из этого дома отправить пятьдесят тысяч кому захочу?

Разумеется, ответил я.

Это нормально, дома рады будут.

Кстати, сказал я, я завтра на сельхозкомплекс никого на аркане не тащу. Кто тут чисто из-за денег, можете завтра с инкассаторами уезжать. К вечеру будете в Смоленске. А дальше уже как карта ляжет.

На сельхозкомплекс я схожу, высказался один из молчунов. — Вместе начинали, вместе закончим. А с инкассаторами уеду.

Наступила тишина.

Да никто не против, подвел итог Микола. — Важно все по-людски делать, а не так как эта падла Крот.

А ты что? — повернулся Дядька Семен ко второму молчуну. — Деньги большие, с такими можно всю жизнь не работать.

Да вы, хлопцы, не поверите. Мамка меня еще в детстве тетке подкинула, так я у нее и вырос. Тетка же моя на селе первая ведьма.

Здорово ты о родном человеке, восхитился дядька Семен.

Да я не в том смысле. Работа такая — ведьма. Скотинку полечить, человека, если заболеет, травки нужные собрать, советом помочь. И вот в соседнюю деревню вернулся мужик из Зоны и начал там ведьмаком работать. Со всей округи к нему потянулись, в больницу дорогу забыли. Один мужик себе по ноге топором попал, за неделю зажила, следа не осталось. Пошла тетка к нему, толковать по-свойски, а он ничего скрывать не стал. Говорит, был в Зоне, есть там такие артефакты, которые здоровье сильно улучшают: «кровь камня», «кусок мяса» и самый сильный — «душа». Вот он пяток артефактов из Зоны и вынес, а «души» у него нет, поэтому он не пошел в город, а на селе ему и этих хватит в великие целители податься.

Понятное дело, тетке загорелось. К ее-то травкам да эти артефакты, то-то у нее слава будет. Всю жизнь она меня поила, кормила. Ну, вот я и решил, что извернусь, а тетке помогу. Так что пока я «душу» не достану, мне домой, как бы не с руки возвращаться.

Ха-ха, хохотнул я, снимите шляпы, господа. У нас в компании есть человек с великой благородной целью.

Шляпы нет, сказал студент на полном серьезе.

У меня тоже, сказал я и поскреб темечко. — Микола, представь мне этого благородного джентльмена.

Мочало.

Какое такое мочало?

Да по первости бороденка у меня была, как мочало, со злостью ответил теткин племянник. Сбрил я ее на второй день, а имечко приклеилось.

Ну ладно, высказался я командирским голосом, — раз ты с нами надолго, то псевдо мы тебе поменяем. Если ты хочешь избавить человечество от болезней быть тебе отныне Лекарем.

Племянник обрадовано заулыбался.

Возражений нет? — спросил я у народа.

Само то, подтвердил студент.

И аптечек, аптечек ему побольше в рюкзачок, хохотнул Микола.

Ну ладно, пора и ужином заниматься, привычно скомандовал я.

Два сталкера подошли к Серому.

В чем дело, ребята? — поинтересовался он.

Да там Фунтик с Кордона какой-то странный пришел.

Фунтик, он вообще странный, ответил Серый. — Одна его любимая присказка «сейчас вы узнаете, почем фунтик лиха» чего стоит. Тут у нас лихо не фунтиками, центнерами мерить надо.

Серый резко поднялся и сказал:

Пошли.

Они подошли к костру, у которого сидел Фунтик. Историю они начали слушать прямо с середины.

Ну, вот, значит, смотрю я на эту собаку, продолжал свой рассказ Фунтик, и понимаю, что пистоль лапать поздно. Думаю, вот она смерть-то, какая. А позади тоже что-то сопит, страшно так сопит. Потом, которое сзади сопело, залазит ко мне на колени и начинает скулить. А скулит не просто так, а песню и я ему подпеваю «группа крови на рукаве» и начинаю его почесывать. В это время заявляется еще пес, да такой здоровый, что эти просто мелочь против него. А в зубах у него поросенок килограммов на шестьдесят. Кладет он его прямо передо мной и требовательно так на меня смотрит. Я значит того щенка, который ко мне на колени залез, тихо в сторону отодвигаю, свинку ошкуриваю и начинаю жарить. Поели мы с собачками, снялись они и в кустах исчезли. Набил я полный рюкзак жареной поросятины и решил, хорош мне на Кордоне прохлаждаться, пойду я к своим товарищам на Свалку. А то жизнь пошла уж очень интересная, полная неожиданностей. Так глядишь, скоро кровосос подойдет и попросит из лапки занозу достать.

Фунтик заплакал.

Ну, вы чего, звери, расселись, заорал Серый, водки человеку налейте. Не видите что ли — истерика. Спокойно, Фунтик, — он похлопал его по плечу.

Перед Фунтиком оказалось четыре стакана водки, протянутых приятелями. Фунтик взял один и выпил просто как воду.

Лихо, сказали из-за спины Серого.

Ага, согласился тот, ты тоже страшно сопишь из-за спины. Только на колени ко мне не лезь, чесать не буду.

А свининка свежая, прокомментировал второй часовой. — Не с его пистолетом на кабанчика ходить.

Вспомнив классическое образование, Серый подвел итог обсуждению цитатой, подходящей к случаю:

«Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».