"Х.З.Собачий "Сломанная Головоломка" [H]" - читать интересную книгу автора

заслуживал тот пока полного доверия - "согласен!" он, видите ли, признает
мою правоту - а зубы, тогда, почему, бывает, болят?! То-то. Сначала пусть
зубы не болят, а потом уже - соглашайся. Ишь! Видите ли, он согласен! Еще
бы! Как же с этим-то не согласиться?!..
Но, все-таки, поговорить вот так было приятно. Особенно, если монетка
настоятельно советовала сделать не так-то, а, наоборот, как-нибудь этак: и
получалось - что-то хорошее!
Тогда Вера Кирилловна незаметно гладила рукой что-нибудь попавшее под
руку - все равно что, - благодарила. И не только за хороший совет через
монетку, а и вообще - за все хорошее, что с Верой Кирилловной происходило.
А однажды, в хорошем настроении, после удивительно удачного дня, Вера
Кирилловна даже расцеловала подушку. Всю исцеловала, истискала, так хотелось
свои чувства выразить - не знала, что еще придумать хорошего. Хотелось
чего-то такого, такого!.. Бросить окурок не мимо, а прямо в урну, старичка в
автобус подсадить, поцеловать кого-нибудь незнакомого... Но под рукой была
только подушка, и Вера Кирилловна в ее лице весь мир просто от всей души
благодарила, обещала ему и дальше не подводить, тискала нежно- нежно.
Ей часто хотелось - когда она сидела на корточках у холодильника -
чтобы все наконец стало хорошо. Чтобы уровень жизни повсеместно вырос, все
границы чтоб открылись и исчезли, все преступники прочли хорошие книжки и
исправились, чтобы никто ни на кого по недопониманию не обижался, и уж ни в
коем случае - не злился, чтоб все сразу прощали друг другу ошибки. И чтобы
- если кто соберется-таки умереть - никто из-за этого не расстраивался. И
землетрясений чтоб не было, и тормоза чтоб не отказывали. Вера Кирилловна
сидела тогда в углу и объясняла все это, втолковывала, втолковывала...
Ни в коем случае не просила! Объясняла. Что ведь так - действительно
лучше. Убежденно и обстоятельно, старалась изо всех сил...
"И тогда, - говорила Вера Кирилловна, - всем вместе еще что-нибудь
такое можно было бы залудить! Ух! Куда там Марксов коммунизм, куда там
философу Федорову с его программой воскрешения предков! Никакого
буддистского просветления уже не нужно будет. Царство божие на земле? Пфф...
Пожалуйста! Бери больше! Еще больше!!!"
Сердце у Веры Кирилловны начинало колотиться, по спине бежали мурашки,
дыхание от восторга перехватывало.
Счастливая (хотя, вроде бы, и не от чего было...), она закуривала, пила
чай, улыбалась, глядя из окошка вдаль.
Но особенно обалдела однажды Вера Кирилловна от неожиданной идеи о том,
что сама-то она тоже - для кого-то - холодильник!
Когда, стоя в толпе, мешает кому-нибудь, кому очень нужно, пройти, или,
например, покупает перед самым носом у кого-нибудь что-нибудь последнее,
очень ему нужное.
Для кого-то она, Вера Кирилловна, своей личностью может олицетворять то
самое "другое", "не-Я", с кем сама она выясняет отношения в углу у
холодильника. Вытащил ведь кто-то у Веры Кирилловны кошелек, так за это кому
прежде всего досталось? Холодильнику поганому. Точно так же и сама Вера
Кирилловна может, сама даже того не осознавая, выполнить по отношению к
кому-нибудь роль руки судьбы. Бросит, к примеру, банановую корку, кто-то
ногу и сломает...
И что, спрашивается, из этого следовало?
Из этого следовало (помимо, конечно, довольно приятного ощущения