"Лемони Сникет. Кровожадный Карнавал ("Тридцать три несчастья" #9) " - читать интересную книгу автора

одного из модных туфель. Женщина с пестрыми волосами тоже решила попытать
счастья и нагнулась, чтобы столкнуть старших Бодлеров, но они отступили в
сторону, и женщина повалилась на своего мужа, а тот от толчка нечаянно
ударил по лицу прыщавого, после чего эти трое затеяли громкую перебранку.
Стоявшие вокруг (а их было не-мало) решили тоже принять в ней участие и,
подойдя поближе, начали выкрикивать оскорбления прямо в лицо друг другу. За
какие-то секунды после последнего заявления Графа Олафа Бодлеры оказались в
гуще разъяренной массы людей, которые, не обращая на них внимания, орали,
толкались и нападали друг на друга, подобно морским чудищам, между тем как в
яме рычали в бешенстве львы.
Но тут вдруг дети услыхали какие-то новые звуки, доносившиеся снизу, -
жуткий треск и хруст, и звуки эти были гораздо хуже рычания зверей. Зрители
перестали ссориться и стали смотреть, откуда взялись эти звуки, но Бодлеры
не желали ничего видеть, они попятились подальше от жутких звуков, прижались
друг к другу и крепко зажмурились. Но даже и так до них снизу доносились
жуткие, страшные звуки сквозь смех и радостные крики карнавальной публики,
столпившейся на краю ямы, чтобы не пропустить долгожданного зрелища. Поэтому
дети отвернулись от столпотворения и так, не открывая глаз, покинули,
пользуясь сумятицей, это место. С трудом пробравшись через ликующую толпу,
они наконец оказались вне опасности, что в данном случае означает "подальше
от американских гор, чтобы больше не слышать и не видеть происходящего".
Но они, конечно, все равно могли представить себе, как все там
происходит, и даже я могу это себе представить, хотя и не находился рядом в
то время и только читал описания происходившего. В "Дейли пунктилио"
сообщалось, что первой упала Мадам Лулу, но газеты всегда полны неточностей,
поэтому неизвестно, так ли было в действительности. Быть может, первой упала
она, а вслед за ней лысый, а возможно, Лулу ухитрилась спихнуть лысого,
когда вырывалась от него, но пошатнулась и тоже оказалась в яме. А быть
может, они как раз боролись друг с другом, когда доска сильно качнулась и до
обоих допрыгнули львы. Возможно, я так никогда и не узнаю этого, как,
вероятно, не узнаю, куда делся приводной ремень, сколько бы я ни возвращался
на Карнавал Калигари. Сперва я думал, что Мадам Лулу выронила резиновую
полосу неподалеку от ямы. Однако я обыскал весь этот участок с фонариком и
лопатой и никаких следов его не нашел, да и никто из посетителей Карнавала,
чьи дома я обыскал, явно не унесли ремень с собой в качестве сувенира. Потом
я подумал - не подбросили ли его в воздух во время всей кутерьмы, а он упал,
скажем, на рельсы американских гор. Но я облазал там каждый дюйм без
малейшего результата. Существует, конечно, возможность, что приводной ремень
сгорел, но поскольку устройства, производящие молнию, обычно делаются из
особой, несгораемой резины, то такая возможность маловероятна. В общем,
должен сознаться, что не знаю наверняка, где приводной ремень, и узнать это
мне, скорее всего, никогда не удастся, равно как и то, кто упал первым -
лысый или Мадам Лулу. Но я склонен предполагать, что резиновая полоса
кончила там же, где и женщина, которая сняла ее с устройства для молнии и
отдала бодлеровским сиротам, а потом, в последний момент, забрала обратно, -
там же, где и приспешник Олафа, которому не терпелось получить особую
награду. Если я зажмурю глаза, как зажмурили их Бодлеры, пока брели,
спотыкаясь, прочь, подальше от трагических событий, то мне представляется,
что приводной ремень вместе с лысым и с моей бывшей коллегой Оливией упал в
яму, которую выкопал Олаф с сообщниками, и очутился в чреве зверя.