"Лемони Сникет. Кровожадный Карнавал ("Тридцать три несчастья" #9) " - читать интересную книгу автора

утром. Который с двумя головами - будет есть кукурузу, пожалуйста, а
волчонок нападает на зрителей.
- Агрессивность и неряшливая манера есть, - заключил горбун и
вздохнул. - Пожалуй, толпе это понравится.
- Понравится, конечно, - подтвердила Лулу, - и тогда Карнавал
заработает деньги.
- И, может быть, тогда вы нам заплатите? - спросил горбун.
- И не ждите, пожалуйста,- отозвалась Мадам Лулу. - Спокойной ночи,
уроды.
- Спокойной ночи, Мадам Лулу, - попрощалась Вайолет. Она бы предпочла,
чтобы ее называли по имени, пусть даже вымышленному, а не просто "урод". Но
гадалка уже ушла, не оборачиваясь. Бодлеры постояли минутку в дверях,
наблюдая, как Лулу растворяется в ночном мраке, а потом повернулись к
горбуну и представились ему по-настоящему.
- Меня зовут Беверли, - сказала Вайолет. - Мою вторую голову - Эллиот.
А это Чабо-Волчонок.
- Грр! - заворчала Солнышко.
- Меня зовут Хьюго. Приятно познакомиться с новыми товарищами по
работе. Заходите, я познакомлю вас с остальными.
Все еще передвигаясь с огромным трудом, Вайолет с Клаусом неуклюжей
поход-кой последовали за Хьюго, а Солнышко поползла за ними на четвереньках,
считая, что так больше подходит к ее волчьей половине. Внутри фургона было
тесновато, но, насколько позволяло видеть свечное освещение, чисто и
опрятно. В центре стоял небольшой деревянный стол и несколько стульев, на
столе возвышалась стопка домино. В одном углу помещалась вешалка с одеждой,
в том числе целым рядом одинаковых пальто, и висело большое зеркало - чтобы
причесываться и проверять, прилично ли выглядишь. В другом углу стояла
небольшая плита для приготовления пищи, над ней громоздились кастрюльки и
сковородки. Вдоль окна, где было больше света, выстроилось несколько горшков
с цветами. Вайолет с удовольствием добавила бы к этому верстак для работы
над изобретениями. Клаус с удовольствием бы прищурился на книжные полки, а
Солнышко с удовольствием увидела бы запас сырой моркови или иной пищи,
которую приятно кусать. Но в остальном фургон выглядел вполне уютным.
Единственно, чего там не хватало, это постелей. Но когда Хьюго прошел в
глубину помещения, дети увидали три гамака, то есть длинные и широкие полосы
материи, используемые для спанья. Они были подвешены к стене, и один из
гамаков был пуст, из чего дети заключили, что там спал Хьюго. Во втором
гамаке лежала и глядела сверху на Бодлеров высокая худая женщина в
кудряшках, а третий гамак занимал мужчина с очень морщинистым лицом. Он
спал.
- Кевин! - позвал Хьюго. - Кевин, проснись! У нас новенькие, мне нужна
твоя помощь - надо подвесить гамаки.
Мужчина, проснувшись, нахмурил брови и обратил сердитый взгляд на
Хьюго.
- Зачем ты меня разбудил, - недовольно проворчал он. - Мне приснился
чудесный сон - будто я вовсе не урод и со мной все в порядке.
Бодлеры всмотрелись в Кевина, когда он спустился на пол, но не заметили
в нем ничего уродского. Зато он уставился на Бодлеров, как будто увидел
привидение.
- Ничего себе, - проговорил он. - Да вы такие же уроды, как я.