"Сергей Снегов. Язык, который ненавидит " - читать интересную книгу автора

желто-серые склоны и плато, ныне площадка великого строительства, кладовая
новооткрытых рудных богатств, которым, возможно, нет равных на всей планете.
А на запад от нашего второго лаготделения, самого населенного места в
Норильске, простиралась великая - до Урала - тундра, настоящая тундра,
безлесая, болотистая, плоская, до спазм в горле унылая и безрадостная - мы
недавно ехали по ней, вдавливая железнодорожную колею в болото. И в тундру,
неподалеку от наших бараков врезался Зуб - невысокий горный барьерчик,
выброшенный каким-то сейсмическим спазмом из Шмидтихи на север; странное
название точно отвечало его облику.
Когда, прислонившись к стене нашего барака, я озирал угрюмые горы,
закрывавшие весь юг, ко мне подошел Саша Прохоров.
- Нашел чем любоваться!
- Страшусь, а не любуюсь. Неужели придется прожить здесь и год, и два?
... Я и не подозревал тогда, что проживу в Норильске не год и не два, а
ровно восемнадцать лет...
Всему Соловецкому этапу дали несколько дней отдыха. А затем УРО
учетно-распределительный отдел - сформировал рабочие бригады. В одну из них
определили и меня. В УРО служили, мне кажется, шутники, они составляли
рабочие бригады по образовательному цензу и званиям. Если бы среди нас было
много академиков, то, вероятно, появилась бы и строительная бригада
академиков-штукатуров или академиков-землекопов. Но в тот год академик
нашелся только один и с него сыпался такой обильный песок, что этого не
могли не заметить и подслеповатые инспектора УРО - дальше дневального или
писаря продвигать его по службе не имело смысла.
Наша бригада называлась внушительно: "Бригада инженеров". В ней и
вправду были одни инженеры - человек сорок или пятьдесят. Все остальные
бригады комплектовались смешанно - в них трудились учителя, музыканты,
агрономы. В смешанные бригады, кроме "пятьдесят восьмой", вводили и
бытовиков, и уголовников: и тех, и других хватало в Соловецком этапе, а еще
больше прибывало в этапах "с материка", плывших не по морю, а по Енисею от
Красноярска. Новоорганизованные бригады отправлялись на земляные работы
готовить у подножия горы Барьерной площадку под будущий Большой
Металлургический завод.
Бригадиром инженерной бригады вначале определили Александра Ивановича
Эйсмонта, в прошлом главного инженера МОГЭС, правительственного эксперта по
электрооборудованию, не раз для покупки его выезжающего во Францию, Германию
и Англию, а ныне премилого и предоброго старичка, которого ставил в тупик
любой пройдоха-нарядчик. Особых подвигов в тундровом строительстве он
совершить не успел, его к исходу первой недели начальник строительства
Завенягин перебросил "в тепло" - комплектовать в Норильснабе прибывающее
электрооборудование. Потом я с удивлением узнал у самого Эйсмонта, что он
был не только видным инженером, но и настоящим - а не произведенным на
следствии в таковые - сторонником Троцкого, встречался и с Лениным, писал
разные политические заявления, подписывал какие-то "платформы" и потом не
отрекался от них, как большинство его товарищей. В общем, он решительно не
походил на нас, тоже для чего-то объявленных троцкистами либо бухаринцами,
но в подавляющей массе не имевших даже представления о троцкизме и
бухаринстве. Долго в Норильске Эйсмонту жить не пришлось. Уже в следующем
году его похоронили на "зековском" кладбище. И там, на нашем безымянном
"упокоище в мире", ему оказали честь, какой ни один зек еще не удостаивался: