"Сергей Снегов. Дом с привидениями (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

восторженно грохотал Питер. - Клетка вот здесь, в сосуде, практически в
едином времени не существует, половина ее заторможена в близком прошлом,
половина угнана в недалекое будущее. А клетка живет. Связь времен не
разорвана, время только растянуто, а не рассечено. Жизнь в разновременье,
конечно, не конфетка, но она продолжается, так сказать, в призрачной своей
консервации. Жуткая штука - биологическая жизнь! В каких переделках она
способна сохранить себя! Какие испытания выносит, не уничтожаясь! Если мне
кто теперь скажет, что жизнь - это штука хрупкая и деликатная, я плюну
тому нахалу в глаза! Жизнь гибче резины, крепче стали - вот что показывает
эксперимент с клеткой.
Лаура хотела резко оборвать восторженную речь Питера, сделать ему
строгое внушение за нарушение режима. Но, бросив взгляд на одну из тысяч
клеток, плававших в растворе, - эту клетку Питер поймал в микроскоп и
цепко держал в поле зрения, - она сразу забыла о выговоре помощнику. В
клетке было создано разновременье, регистратор показывал, что она реально
и в прошлом и в будущем и что она еще продолжает жить - Питер точно
описывал картину. Он только не указал, какова эта жизнь, которая не
<конфетка>. Клетка не изменила ни размеров, ни габаритов, но потеряла
телесность. Она была силуэтом, тенью бывшей клетки, она давала лишь абрис
того, чем еще недавно была. Она существовала призраком самой себя.
Питер Юркин сиял. Он не сомневался, что обрадует Лауру.
- Вы даже не подозреваете сами, как важна ваша находка! - воскликнула
Лаура. - Я говорю не о ваших философских обобщениях насчет природы жизни.
Но на загадку привидений в нашей лаборатории вы бросаете верный свет!


7

Нужно было привести в систему мысли и наблюдения, потом предлагать
решение. Лаура все снова и снова всматривалась в портрет Герда. Теперь ее
связывало с этим человеком взаимопонимание: как будто постоянные мысли о
нем, молчаливые разговоры с портретом сделали их близкими людьми. Ночами,
одна, она беседовала с Гердом, он не отвечал, он не мог отвечать, он был
призраком, но она понимала, что он рассказал бы ей, если бы сумел
говорить, - ее захлестывало горячее желание помочь этому взбалмошному,
доброму, бесконечно несчастному человеку.
<Ты влюбляешься в мужчину, с которым никогда не встречалась и который
понятия о тебе не имеет!> - упрекнула она как-то себя. И ответила с
вызовом: <Ну и что? И влюбляюсь! Пока не влюбилась, а влюблюсь. Он, этот
превратившийся в привидение Герд, вполне стоит, чтобы в него влюбились!>
Ростислав Берроуз изредка бесстрастно осведомлялся, обнаружено ли что
новое в шестой лаборатории, а Матвей Чернов каждый день бесцеремонно
приставал: давайте, давайте, дорогая Лаура, как там, в <шестерке>,
выкладывайте свои новости. От директора она отговаривалась, с заместителем
огрызалась. Директор молчаливо вздыхал, заместитель смеялся - ну и штучка
их новая сотрудница, такой на язык не попадайся!
Настал день, когда она решила объявить свои выводы и обосновать
предложения.
- Приходите в лабораторию, - сказала она Берроузу и Чернову. -
Обсуждение лучше вести там. Я хочу, чтобы меня слушали не трое, а четверо.