"Сергей Снегов. Остров, не отмеченный на карте" - читать интересную книгу автора

Доктор Альфред Сток не переставал удивляться неожиданному повороту своей
жизни, пока отнюдь не радовавшей удачами. В самолете, приникая лицом к
окошку и разглядывая меняющиеся краски океана, он мысленно выстраивал
длинную таблицу своих неудач. В этом мартирологе прошлогодний разрыв с
женой, не пожелавшей дольше испытывать лишения, числился не самым крупным,
но одним из самых обидных событий: доктор Сток имел глупость - так он сам
определил это для себя - чрезмерно любить эту красивую, своенравную женщину.
"Каждый умирает в одиночку, - сказала жена на прощание. - Вся ваша жизнь,
Альфред, - это непрерывное умирание хороших начинаний. Ведите такую жизнь
без меня".
Океан был тот же и разный. Доктор Сток впервые летел над столь обширной
водой, его поразило, как меняется цвет океана с каждым часом полета: на
рассвете он был светлее неба, потом, к полудню, темнел, становился из
желтовато-зеленого зеленовато- синим, просто синим, почти черным и снова,
уже к вечеру, высветился. Теперь небо темнело, а вода светлела, она отливала
золотом, и все в мире как бы перемещалось, небо уходило вниз, океан
раскидывался наверху.
Устав от разглядывания океана и неба, доктор Сток рассматривал
пассажиров. Внешний вид соседей не располагал к общению. Все десять мужчин
были безукоризненно одеты, но доктор Сток дал бы голову на отсечение, что,
будь они в каком-нибудь тряпье, можно было бы подумать, будто все они
недавно бежали из тюрьмы и в скором времени будут водворены туда обратно.
Интересней других выглядел сосед справа - рослый мужчина с плечами
штангиста, руками боксера и лицом Мефистофеля: на бычьей шее высилась
удлиненная голова с бледным морщинистым лицом, острыми глазами, могучим
носом и тонкими, синеватыми, кривыми - легкой синусоидой - губами. Облик
завершала выдвинутая копьем бородка и седая распатланная шевелюра, пучки
жестких волос на висках вполне сходили за рожки. Мефистофель заметил, что
доктор Сток нет-нет да и бросит в его сторону взгляд, и заговорил первым.
- Что я хотел сказать вам, доктор... - сказал он глуховатым чугунного
звона баском.
- Альфред Сток, - подсказал доктор. - Химическая физика.
- Профессор Арчибальд Боймер, экспериментальная астрология, -
представился Мефистофель. - Хотя наши научные интересы далеки один от
другого, уверен, вы слышали обо мне.
Об Арчибальде Боймере доктор Сток, конечно, слышал. Верховный Скакун
научного товарищества "Кони Армагеддона" Норман Ковальский, друг и начальник
Альфреда Стока, отозвался о Боймере кратко и содержательно: "Жуткий болван!"
И тут же разъяснил свою не так доказательную, как ругательную квалификацию:
"Дорогой Альфред, опыт в нашу эпоху завоевывает все позиции. Я создал
экспериментальную метафизику, и в том сверхъестественного нет. Ибо
метафизика - что? Нечто за физикой, так ведь по значению слов, то есть
учение об общих свойствах бытия. А любую форму бытия можно сегодня
промоделировать в программе компьютера, а стало быть, и подвергнуть
экспериментальному исследованию. Но астрология! Это же учение о влиянии
небесных светил на жизнь человека! Экспериментировать с расположением
светил? Искусственно отгонять Марс от Юпитера? Приближать Венеру к Меркурию?
Чушь, не правда ли?" Доктор Сток вспомнил энергичную научную ругань своего
руководителя, и это отразилось на его беседе с постаревшим Мефистофелем.
- Итак, вы хотели мне что-то сказать, профессор Боймер?