"Сергей Снегов. Умершие живут" - читать интересную книгу автораизлучения мозга Ферма стали забиваться другими - на экране заплясали
световые блики. - Каково? - с торжеством сказал Генрих. - Согласен, кое-что твоя схема дает, - признал Рой. - Но случай с Ферма пока единичен. - Мы, очевидно, присутствовали при создании того знаменитого доказательства великой теоремы Ферма, которое впоследствии утеряли и которое, сколько помню, не сумели восстановить соединенные усилия математиков мира в течение многих столетий, - сказал Петр. - Я наведу справку, доказана ли уже теорема Ферма! - крикнул Генрих и скрылся. - Думаю, все записанное Ферма на том клочке бумаги будет теперь восстановлено полностью, - заметил Рой. Генрих вернулся сияющий. - Нет! До сих пор - нет! Почти девять столетий протекло с того дня, и человечество не сумело повторить его удивительное доказательство! Естественно, что он так радовался! Но вот что интересно: работы Ферма после его смерти издал его сын Семюэль. Очевидно, Ферма все-таки женился. - Не каждый день он доказывал по великой теореме, - возразил Рой. - Нашлись свободные часы и для невесты. Важно другое: в тот знаменательный день мозг Ферма работал с такой интенсивностью, что далеко обогнал среднюю интенсивность мозга людей его поколения. Даже рассеянно оглядывая свою Тулузу и обстановку комнаты, он сохранил нам яркий рисунок домов и вещей, и лица, и голоса того президента и той старушки Эло... На экране вспыхнула новая картина. Генрих нетерпеливо сказал: - Рой, повремени с комментариями! Дешифраторы передали в зал, что на мозга такой четкости и силы, что оно сравнительно легко поддается переводу в образы и слова. - Тысячу лет назад! - воскликнул Генрих. - Кто бы это мог быть? - Твои восторженные крики не лучше моих комментариев, - сказал обиженный Рой. 3 Это была тюремная камера. На полу вповалку лежали заключенные, в квадратик окошка под потолком лился солнечный свет - сноп его не рассеивал, а лишь пронзал полумрак. Фигуры спящих людей, закутанных в рванье, были неразличимо схожи, и лишь один выделялся в сумрачной массе. Этот человек был так же скверно одет, так же скрючился на полу, чуть ли не подтягивал колени к подбородку - над спящими возносился белый парок дыхания, в углах камеры тускло поблескивала наледь, - так же тяжело дышал, сомкнув глаза, так же стонал не то во сне, не то в забытьи. И только единственное выделяло его среди товарищей: он выступал в полумраке отчетливо, с такими подробностями, словно кто-то со стороны пристально рассматривал его, все остальное охватывая лишь как фон. Кого-то неизвестного, чьи мозговые излучения были расшифрованы через тысячу лет, интересовал только один из всех людей, лежащих на полу |
|
|