"Сергей Снегов. Сквозь стены скользящий" - читать интересную книгу автора

Сотрудники Института космических проблем расходились по своим
секторам, продолжая взволнованно обсуждать страшное происшествие. Рой
возвратился к себе, попытался сосредоточиться, но не смог. К нему пришли
Генрих и Арман, работа у них тоже не шла. Кроме боли, вызванной гибелью
близкого человека, Роя мучила мысль, что теперь некому будет
квалифицированно консультировать гравитационные исследования в их
лаборатории.
А Генрих, молча сидя на диване, вспоминал самого Томсона. Они были
одногодки, он и Томсон, их связывала давняя дружба. И хоть жизнь их
сложилась по-разному - Ваня Томсон рано стал знаменитым, быстро поднимался
по лестнице научной славы, а Генрих медленно зарабатывал свой негромкий
авторитет, - приязнь друг к другу оставалась неизменной. Рой мог
рассудительно говорить о теориях Томсона и о том, какое они окажут влияние
на последующие поколения ученых, на их собственные работы, - Генрих думал
о потерянном друге: из жизни вырвали большой кусок, рана кровоточила.
Арман обратил внимание на упорное молчание Генриха.
- Генрих, сумеем ли мы теперь завершить к сроку гравитационный
аккумулятор? Если сконцентрируем все силы лаборатории и ты сам ни на что
другое не будешь отвлекаться... Ты думаешь об этом?
Генрих хмуро усмехнулся:
- Я вспоминал первый полет Ивана над Столицей.
Его ответ придал разговору новое направление. Арман лишь слышал об
этом событии, а Рой был очевидцем нашумевшего испытательного полета
Томсона на первой модели антигравитационной машины. Томсон, за шесть
месяцев до того избранный в Академию, сконструировал гравилет в форме
помела. Над Столицей, в черном трико, с развевающимися длинными волосами,
носился на помеле самый молодой академик мира, а позади, с прутьев
гравитационной антенны, срывались длинные искры: Томсон постарался, чтобы
и этот побочный эффект выглядел впечатляющим.
В Академии наук испытание гравилета породило сумятицу: кто смеялся,
кто возмущался. Президент академии был из тех, кто вначале смеялся. Потом
Боячек вспомнил, что обязан поддерживать мир среди светил науки, и строго
потребовал, чтобы Томсон переделал легкомысленную конструкцию гравилета.
Томсон пообещал сделать вторую модель совсем иной. Она и была иной.
Теперь Томсон летал в гигантской ступе, управляя ею при помощи метлы.
Хохочущим зрителям, заполнившим площади Столицы, особенно нравилось то,
что метла гасит искры, ярким шлейфом тянущиеся за ступой. Впечатление было
такое, будто метла в энергичных руках академика сметает сияющий сор.
Выступая по стереовидению, Томсон сказал, что вполне доволен
испытанием: вторая модель помогла установить новые важные закономерности.
Академик Леонидов придерживался диаметрально противоположной точки зрения
и высказал ее в той же передаче. Он пообещал доказать на ближайшей сессии
Академии наук, что нельзя отождествлять озорство с глубиной настоящего
научного поиска.
- На сессии я был и хорошо помню триумф Томсона, - сказал Генрих. -
Ты провел меня по своему пригласительному билету, Рой. Помнишь, как Иван
опроверг старого педанта?
Рой не успел ответить, его вызвали к президенту Академии. Генрих
продолжал предаваться воспоминаниям об успехе друга на сессии. Томсон
доказал, что озорство не мешает глубине. Весь зал бил в ладоши, когда