"Сергей Снегов. Право на поиск" - читать интересную книгу автора

что я бы на его месте обиделся. Но тонкости ощущения не для Чарли, она не
молчала, а что-то говорила, большего от нее и не требовалось. Чарли
отозвали в группу энергетиков, Жанна сказала мне:
- Мне трудно, Эдуард, но я креплюсь. Не тревожься за меня. Что нового
принесли вчерашние эксперименты?
Так она спрашивала каждое утро: вызывала по стереофону и задавала
один и тот же вопрос. И я отвечал одним и тем же разъяснением: нового нет,
идет накопление данных. Она грустно улыбнулась, выслушав стандартный
ответ, и пожалела меня:
- Ты плохо выглядишь, Эдуард. Не собираюсь отговаривать тебя от
круглосуточных дежурств у трансформатора атомного времени, ты все равно не
послушаешься. И не посылаю к медикам, ты к ним не пойдешь. Но все-таки
иногда думай и о себе.
- Я часто думаю о себе, - заверил я бодро.
Так мы перебрасывались малозначащими для посторонних фразами, с болью
ощущая сокровенное значение каждого слова. А потом на площадку спустился
планетолет с Латоны и вышел Рой Васильев. Он прошагал через расступившуюся
толпу, пожал с полсотни рук - мою тоже, - столько же раз повторил:
"Здравствуйте!" Это звучало почти приказом: "Смотрите: чтобы были
здоровыми!" Мне почудилось в ту минуту, что я воспринял его приветствие
как предписание лишь потому, что только что говорил с Жанной о здоровье, а
реально не было ничего, кроме заурядной обычности. И понадобилось
несколько встреч, чтобы я понял: у этого человека, астрофизика и космолога
Роя Васильева, не существует обыденности выражений и притупленной
привычности слов, он говорит их каждый раз почти в первозначном смысле, и
даже такое отполированное до беззначности словечко, как "спасибо", меньше
всего надо воспринимать как простую признательность. Дикарское
полуиспуганное-полумолящее "спаси бог!" куда точней - заклинание, а не
вежливая благодарность. В наших последующих встречах эта особенность Роя
сыграла немалую роль, но в тот первый день я и помыслить но мог, как
вскоре понадобится вдумываться в многосмысленность, казалось бы, вполне
однозначных слов.
Зато в аэробусе я составил себе твердое представление о внешности
гостя с Земли - единственное, что сразу о нем узналось точно.
Рой Васильев сидел в переднем кресле, у коробки автоводителя, лицом к
пассажирам. То один, то другой обращались к нему с вопросами, он отвечал
неторопливо и обстоятельно, пожалуй излишне обстоятельно, не быстрыми
репликами, обычными на Урании, а сложно выстроенными соображениями, в
каждую фразу вкручивалось с пяток придаточных предложений, уводящих то
вправо, то влево, то вперед, то назад от главного смысла. Я украдкой
запечатлел на пленке один из вычурных ответов о цели его командировки на
Уранию и ограничился этим: ничего важного он сегодня сказать не мог,
важное начнется, когда он по-деловому ознакомится с Уранией. Я молча
разглядывал посланца с Земли. Смотреть было на что.
Он был высок, этот Рой Васильев, почти на голову выше любого уранина.
Правда, как-то получилось, что на Уранию приезжали в основном люди
среднего роста и малыши, ни один из земных исполинов командировок сюда не
выпрашивал. На Земле Рой ростом никого бы не поразил, но здесь выделялся.
Худой, широкоплечий, длинноногий и длиннорукий, он плохо умещался в низком
кресле и то протягивал вперед ноги, то, поджимая их, высоко поднимал