"Сергей Снегов. Дороги, которые нас выбирают" - читать интересную книгу автора

свой личный стреломобиль! Ура, нет дракона! Слава нашему другу Конраду
Подольски!
Все это летающий монах говорил и выкрикивал уже возвращаясь обратно.
В толпе мятежников гремело "ура!" в честь гибели майора Шурудана и
"слава!" в честь нового отважного друга. Предводитель отряда мятежников
сменил яростный тон на радостный и бешенство - на почтительность.
- Дорогой друг, почему вы молчите? Так важно, так нужно, так
великолепно знать, что проклятого Шурудана больше нет! Ах, почему
задерживается наш великий Фигерой? Он бы вас прижал к своей груди!
Конрад молчал, потому что Внутренний Голос во время перепалки твердил
ему подождать с объяснением, пусть раньше обо всем растолкует солдат. Но
теперь Внутренний Голос, окрепнув звуком, грохотнул: "Твоя взяла, бей,
старина, с размаху!" И Конрад сказал с холодной надменностью:
- Я молчал, ибо меня поразила ваша недисциплинированность, Франциск
Охлопян! Вы слишком распускаете нервы! Не ждите Марка Фигероя, он не
придет. Великий противник правительства был уже ранен, когда появился
майор Шурудан. Я не сумел спасти Фигероя, но отомстил за него. А перед
смертью Фигерой поручил мне потребовать, чтобы вы...
Из-за угла показалась кучка мятежников. Они кричали, что солдаты
теснят их из квартала в квартал, надо поскорее бежать.
- Приказывайте! - сказал Франциск Конраду. - Теперь вы командир.
Конрад поманил к себе летающего монаха, тот угодливо подбежал. Конрад
много слышал об этом удивительном человеке. Антон Пустероде первым
облачился в форму, которая его прославила и породила многочисленные
подражания: гибкий панцирь с фонариками на плечах, заменившими
доисторические военные погоны, и круглыми пластмассовыми крылышками на
спине. Фонарики яркого света не давали, а крылышки в далекий полет не
уносили, но мистический эффект обеспечивали. Когда летающий монах
возносился над головами прихожан и прохожих, а в сумраке проникновенно
сияли его фонарики, высвечивая худое фанатичное лицо, людьми овладевал
экстаз: кто только тихо плакал, кто надрывался в истошном вопле. Антон к
тому же умел проповедовать и голосом был одарен мощным - утробно гремящим,
зловеще проникновенным.
Конрад приказал летающему монаху:
- Проберитесь к солдатам и возвестите им свыше, что майора Шурудана,
командующего правительственными войсками, больше нет в живых и что
восставших поведу в бой я, его убийца. А вы, Франциск, - обратился Кондрад
к предводителю мятежников, - соберите свой растерявшийся сброд в
правильный отряд, поставьте засадой на углу - и, когда солдаты появятся,
ударим на них. Думать о бегстве запрещаю! Теперь наша возьмет!
- Теперь наша возьмет! - восторженно повторил Франциск Охлопян и
кинулся строить мятежников.
По улице пронесся натужный рев. Летающий монах, взмыв на недосягаемую
для импульсаторов высоту, кричал о новых событиях. Голос Антона Пустероде
не приближался и не отдалялся - солдаты, услышав его, так растерялись, что
позабыли наступать. Летающий монах все снова повторял, что преступный
командир правительственной армии казнен могучей рукой нового вождя
восставших и что новый вождь готов помиловать всех, кто перейдет на его
сторону, а офицеров правительства, сложивших оружие, хорошо наградит. И
когда солдаты возобновили натиск, в нем уже не было ни той уверенности, с