"Сергей Снегов. Галактическая разведка (Люди как боги #1)." - читать интересную книгу автора

увлеченностью стариной, но признаю, как и он, что многое у наших предков
было разумнее: они не программировали свои влечения.
Андре фыркнул:
- А что ты знаешь о старине? Ты же невежествен в истории. Откуда ты
взял, что наши предки не программировали общественной и личной жизни? А их
обязательные социальные законы? Их правила поведения? Их так называемые
нормы приличия? Разве все это не программа существования? Прошелся бы ты
по любому из старых городов! Да там каждый шаг был до ужаса
запрограммирован: переходи улицу лишь в специальных местах и лишь при
зеленом свете, не задерживайся и не беги, боше тебя сохрани остановиться
на мостовой, двигайся с правой стороны, а обгоняй слева - тысячи
мельчайших регламентаций, давно нами забытых. А их еда на торжественных
вечерах? Не то что программа - священный ритуал выпивок, закусок,
чередования блюд и спичей! Я утверждаю противоположное тому, что говоришь
ты: мы несравненно свободнее наших предков и наши машины безопасности и
справочные лишь обеспечивают, а не стесняют нашу свободу. Вот так, мой
неудачный машиноборец.
Мне трудно спорить с Андре. Он на доли секунды соображает быстрее
меня и бессовестно этим пользуется. Он не дает времени подумать над
возражениями.
- Мы отвлеклись от темы, - сказал я.
- Единственное, от чего мы отвлекаемся, - это от сна. Третий нас
ночи, Эли. Я лягу на кровать, а ты пристраивайся на диване, ладно?
Он ушел, а я задержался на балконе.
Когда Орион повернулся над головой, я лег на диван и заказал
Охранительнице музыку под настроение. Если бы Андре узнал, что я делаю, то
закричал бы, что у меня нет вкуса и я не понимаю великих творений. Он
обожает сильные словечки.
Что до меня, то я считаю изобретение синтетической музыки для
индивидуального восприятия величайшим подвигом человеческого гения. Она
лишь для тебя, другой бы ее не понял. И древние Бах с Бетховеном, и более
поздние Семенченко с Кротгусом, и штукари-модернисты Шерстюк с Галсы
творят для коллективного восприятия. Они подчиняют слушателя себе -
хватают меня за шиворот и тащат, куда нужно им, а не мне. Иногда наши
стремления совпадают, и тогда я испытываю наслаждение, но это не часто.
Индивидуальная музыка как раз та, какой мне в данный момент хочется.
Андре обзывает ее физиологической, но почему я должен бояться физиологии?
Пока я живу, во мне совершаются физиологические процессы, от этого никуда
не денешься.
Вскоре зазвучала топкая мелодия. Я сам создавал ее, Охранительница
лишь воспроизводила то, чего я жаждал.
Грустные голоса скрипок звенели, тело мое напевало и нежилось, за
сомкнутыми веками в темноте, вспыхивали световые пятна. Сперва все это
совершалось живо и громко, потом слабело, и я засыпал, борясь со сном,
чтоб ощущать по-прежнему музыку. "Завтра будет... Что будет?.. Завтра...
день!" - возникла последняя смутная мысль, и она отозвалась во мне
торжественно-радостной, радужно-зеленоватой мелодией.