"Ю.Смолич. Владения доктора Гальванеску " - читать интересную книгу автора

так необычно пресек ее затею проплыть туннелем? Ведь у доктора Гальванеску
все - необыкновенное. К этому следует привыкнуть. Люди у доктора
вымуштрованы на удивление, сама Сахно Виновата, что хотела украдкой
нарушить свое слово. Что до внешнего облика, то есть физиономии
караульного, то... кто его знает, может, и лунный свет действительно в
чем-то виноват: южная природа очень щедра на всякие миражи. Наконец, нет
ничего невозможного и в том, что этот человек - на самом деле какой-то
урод.
Может, в этих местах свирепствует какая-то ужасная и неразгаданная
эпидемия. Эта выпуклость... Сахно сравнила лицо урода с физиономией
Хаквилавилиса. У темнокожего Хаквилавилиса оно совсем другое. Это, должно
быть, какой-то туземец белой расы...
"Проказа! Лепра!" - содрогнулась Сахно от своей догадки.
В самом деле, как она недогадлива. Это отсутствие людей во дворце,
непонятный страх всего окрестного населения, упрямое нежелание Гальванеску
подпускать людей к своему жилью - разве это не наталкивает на такое
допущение? И как это неосмотрительно, что она решилась нарушить
профессорский запрет. Это же ужас! Она ведь Могла заразиться.
Взволнованная этой мыслью, Сахно в то же время как-то сразу
успокоилась. Сказать по правде, с первой минуты, как ступила она на земли
Гальванеску, какое-то жутковатое чувство не давало ей покоя. Сочетание
обстоятельств, впечатляющие факты - вместе с комичной, странной и
таинственной личностью самого профессора облекали все события таинственными
и жуткими покровами. Безусловно, нечто необычное тут все-таки есть: это
использование работы прокаженных (Сахно выстроила себе целую гипотезу о
колонии-лепрозории...). Вряд ли такой человек, как уважаемый доктор
Гальванеску что-то делал бы исключительно в благотворительных целях. Здесь,
должно быть, взяты в расчет вынужденная изолированность от жизни больных
проказой и их обездоленность. Это дает широчайшие возможности для
эксплуатации и получения значительного дохода... А впрочем, трудно сказать,
большое ли это преступление. Ведь вовлекая прокаженных в работу, в
общественную жизнь, профессор дает им большую радость, дает им возможность
чувствовать себя людьми. Может, и лечит их, экспериментирует над способами
лечения этой ужасной болезни?..
Наступало утро. Луна уже пряталась по ту сторону парковой стены,
немощными косыми лучами освещая аллею и дворец.
Ночные птицы умолкли, с озерец тянуло влагой, на востоке слегка
посветлело и побледнели звезды.
Необыкновенная предутренняя тишина, богатая и диковинная природа,
благоуханные ароматы южной растительности - все это убаюкивало, располагало
к отдыху. Однако сон бежал из глаз.
Напротив, свежесть и пахучесть ночи взбадривала нервы и будоражила
тело мощным - только южным жителям знакомым - ощущением какого-то
радостного, неведомого желания и вместе с этим - грустной
неудовлетворенности. Сахно целиком отдалась этим чувствам и мечтала - о
чем? - она и сама того не знала.
В такие ночи в растревоженной фантазии мечты роятся и переплетаются,
однако трудно выразить их бедным человеческим языком.
Величие природы, с которой так редко доводится сталкиваться городскому
человеку, будило остатки неурбанизированного лиризма. Сахно вспомнила, что