"Владимир Смоленский. Воспоминания " - читать интересную книгу автора

Ходасевич, Бунин, Георгий Иванов, - тлеют в своих гробах. Но не надо об этом
думать. И что такое смерть? Не знаю.

Висит над моей кроватью портрет Лермонтова, убитого много, много лет
назад Мартыновым. Но жив Лермонтов в моем сердце, и если бы не было его, то
и я был бы совсем не тот. Был бы, конечно, но совсем другим.

Мартынов, умирая, завещал, чтобы не было имени на его могиле. Понял он,
кого он убил! Понял он, что убийца поэта - не достоин имени.

Но ведь Дантес ничего не понял. Умер французским сенатором и до конца
своих дней считал, что был прав, наводя дуло пистолета на сердце Пушкина.
Правда, попал он не в сердце, а в пах. Рука даже у него дрогнула. Но имя
его, презираемое всей Россией, до сих пор темной тенью витает над пушкинским
светлым именем. И никогда не найдет покоя.

Но о чем говорить? Ходасевич когда-то составил синодик русских
замученных поэтов. Все они, так или иначе, погибали, убивались. Не всегда
пулей, но нищетой, равнодушием, презрением. Самая страшная смерть была
смерть Гумилева, которого коммунисты, перед расстрелом, заставили рыть свою
могилу. По свидетельству чекиста, принимавшего участие в этом чудовищном
преступлении, Гумилев вел себя благородно и бесстрашно. Дантес оправдывал
себя тем, что ведь на дуэли он тоже рисковал своей жизнью. Коммунистические
убийцы, убивая поэта, ничем не рисковали. Но перед лицом Бога и перед
человеческой совестью они навек прокляты.

И вы не смоете всей вашей чёрной кровью
Поэта праведную кровь...

А Осип Мандельштам, выбросившийся из окна чекистского застенка и
сломавший себе ноги, а Марина Цветаева, повесившаяся на советском чердаке?
Даже поэты, служившие советскому режиму (Маяковский, Есенин), не выдержали и
наложили на себя руки.

Большевики доводят всегда свои злодеяния до пределов адовых.

Какие прекрасные лица,
И как безнадежно бледны -
Наследник, Императрица,
Четыре Великих Княжны...

Не надо быть монархистом, чтобы заплакать от ужаса и жалости, вспоминая
подлое, в подвале, убийство Царя, поверившего в милость своего народа,
благородной Матери-Царицы, бедных девочек, больного мальчика. Сорок пять лет
русского коммунистического рабства есть справедливое возмездие за то, что
вся Россия - мы все допустили убийство невинных, не защитили русских поэтов
от насилия, надругательства и отчаяния.
Мне возмездие, и Аз воздам.
Было бы отвратительно, если бы большевизм "удался", и в результате
русской трагедии, страшных русских страданий, гибели русского духа,