"Дмитрий Смоленский. Складка " - читать интересную книгу автора

оставит жену ради другой женщины! Он же, уйдя отсюда мальчиком, с ума сошел,
влюбившись в мужчину!"
"Прости, - смешался Питер. - Ну, а мать Агаты?"
"Филипа? Она не выдержала, ушла вместе с Рикардо. Снова расставаться не
захотела, предпочла одну жизнь до самого конца множеству встреч и разлук. Не
нам судить ее, пусть Бог рассудит!"
На это Питер ничего не ответил. Лишь когда Умберто начал вставать,
чтобы распрощаться с гостеприимными хозяевами, вдруг спросил, будто
вспомнил.
"А как это получается, что сюда никто, ни единый человек без нашей воли
попасть не может? Пузырем каким-то деревня накрыта? Полем?"
"Не знаю, про какое поле ты говоришь и о каком пузыре думаешь, но это
как раз самое простое - сам бы мог догадаться!"
В свете лампы, сочившемся сквозь занавески и падающем на веранду,
Умберто выдернул из-под ремня полу рубахи, поднял ее и ребром ладони вмял,
зажав рукой снизу.
"Слышал выражение "как у Христа за пазухой? - спросил он, и, не
дожидаясь ответа, продолжил: - Ну, а деревня наша - в складке. Точь-в-точь,
как на рубашке сейчас: сверху края смыкаются, а мы - внутри! С любой стороны
к деревне подходят, делают лишний шаг - и уже за рекой. Тот же лес, то же
небо... Для любого самолета внизу сплошные деревья, ни полей, ни домов, ни
огородов. Мы есть - и нас нет. Так что не сомневайся, Питер, все получилось,
как Бог решил!"
Умберто протянул руку, прощаясь, сначала инженеру, потом его сыну.
Громко топая деревянными башмаками по доскам веранды, дошел до крыльца.
"Пока, Лусинда! - крикнул он уже со ступенек. - Спокойной ночи!"
"Спокойной ночи, баламут! - отозвалась женщина из открытого окна. -
Домовой, видать, тебя не любит, если допоздна в гостях сидишь! А ведь дочки
у самого, мог бы и о жене подумать!"
Усмехаясь, Умберто сошел на камни дорожки. С близняшками Агата легко
справлялась и без него.

8

Как он вчера и просил, Агата растолкала его, едва забрезжил
рассвет. Умберто пытался спросонок отбиться, натягивал на себя простыню
и лез головой под подушку, но жена осталась неумолимой. Очумелый со сна, он
с трудом разодрал глаза и сел на кровати.
Сразу оставив зевающего мужа в покое, Агата, в длинной ночной рубашке и
босая, бесшумно засновала по комнате, складывая на стул приготовленную
одежду: штаны, с которыми вчера возилась до полуночи, в очередной раз
укорачивая и зауживая в поясе, свежевыглаженную рубашку, носки.
"Вот, еды с собой прихватишь, - наставляла она мужа. - Лепешек
вчерашних, полкурочки отварной, яиц пяток. Кто знает, когда ему удастся в
следующий раз хорошо поесть..."
"Да кому - ему? - вяло сопротивлялся Умберто. - С чего ты взяла?"
"Ну, не ему - так не ему! - не спорила Агата. - А узелок возьми, коль
уже собрала. Сдается мне почему-то, что Лусинда опять ничего не знает..."
Не слушая бормотание мужа, она налила в кувшин согретой воды и с
полотенцем в руках ждала, пока Умберто оденется. Поливая ему на руки, Агата