"Дмитрий Смоленский. Складка " - читать интересную книгу автора

У них ушел весь день, чтобы подготовиться к первой ночи. В отличие от
инженера, он не внес никаких изменений в обыденный уклад. Не появилось у
него газовой плиты - была обычная дровяная печь, и потому Умберто натаскал
из кладовки столько поленьев, сколько входило в отведенный для них угол в
кухне, забив почти до потолка.
Одну курицу Агата отварила, приготовив душистый легкий бульон, который
можно будет пить прямо из глиняных кружек. Вторую курицу пожарила, охладила
возле приоткрытого окна и переложила в эмалированную кастрюлю, плотно закрыв
крышкой. Ее Умберто спустил в погреб, где мясо могло храниться по двое и
даже трое суток. Туда же был спущен котелок с тушеными овощами, два кувшина
свежевыжатого сока гуавы, собранный утром десяток яиц. Еще Агата напекла в
духовке больших пресных лепешек, отчего весь дом пропах хлебом.
Они пообедали почти на ходу (на печи продолжал готовиться их
сегодняшний ужин, завтрашний обед и несколько последующих трапез), сидя друг
напротив друга и соединив на столе руки. Фуйжоаду[12], оставшуюся со
вчерашнего вечера, они ели ложками, под конец уже через силу. Хлеб, лежавший
на глиняном блюде посередине стола, тоже ломали вместе, протягивая разом к
нему руки и разрывая пополам.
Сиесту они провели в постели, раздевшись донага. К полудню небо вновь
стало затягиваться пеленой облаков, в доме, несмотря на раскрытые окна, было
душно, а их тела, казалось, источали скопленный за годы внутренний жар.
Агата стеснялась мелких юношеских прыщей, высыпавших у нее на висках и
плечах одновременно с наливанием груди и округлением бедер. Заставив Умберто
задернуть в спальне занавески, она торопливо разделась, избегая
поворачиваться к нему спиной, и поспешно нырнула в разобранную кровать.
Когда к ней присоединился муж, ему показалось, что ее тело сотрясает озноб.
Однако это была всего лишь нервная дрожь - она прошла после первого же
поцелуя, длившегося целую вечность и не сумевшего напоить никого из них.
Она всегда была маленькой - и будучи девочкой и становясь женщиной.
Умберто она не доходила и до плеча, но в постели различие в росте не имело
значения. Было только жаль, что ее тело, которое он едва начал целовать, так
быстро кончалось: десяток поцелуев на лицо с маленьким ртом, пять - на
тонкую шею, по дюжине прикосновений губами к гладким ладошкам и голубым
ниточкам вен на запястьях. Тяжелая, слишком быстро выросшая грудь
потребовала больше времени, но зато мягкий живот закончился быстро.
И тогда он усложнил игру, быстро проскальзывая губами вниз и лишь
касаясь ее тела кончиком языка, и медленно возвращаясь вверх. Он целовал
нежную кожу внутренней поверхности бедер с бледным родимым пятном с монетку
в одно сентаво под правой паховой складкой, и девичьи прыщики над лопатками,
которых она так стеснялась, и покрытую пушком заднюю поверхность шеи. Агата
прыскала смехом от щекотки, но поднимала рукой длинные волосы вверх для его
удобства и не пыталась сопротивляться.
Он зарывался носом ей в подмышки и жадно вдыхал ее настоящий запах -
запах женщины, которая живет, работает, ест и потеет. Слизывал бисеринки
пота с поясницы, уверяя шепотом, что "настоящие лесные олени обожают соль" и
прекрасно зная, что Агата никогда в жизни не видела оленей иначе как на
оттисках гравюр в старинных книгах. Он перецеловал каждый короткий пальчик
на ее ногах и уделил должное внимание тонким лодыжкам и твердым коленям,
скрывающим беззащитные ямочки на обратной своей стороне.