"Леонид Смолин. Огонь, холод и камни" - читать интересную книгу автора

почудилось, будто бы вся эта несносная атрибутика: скелеты, разрушения,
мертвые города,- никогдани раньше, ни сейчас - не существовала в
действительности, что все это, хоть и чудовищная, отвратительная, но все же
неопасная и очень искусная декорация - декорация к какому-то
фантастическому супербоевику, кинофильму ужасов, в котором ему, Виктору,
суждено сыграть одну из заглавных ролей. Он невольно поежился, тряхнул
головой, прогоняя наваждение, и скоро зашагал к темнеющей невдалеке
подворотне, аккуратно ступая по усеянному человеческими останками асфальту.
Он миновал длинный и узкий тоннель, шаги в котором отдавались гулким эхом,
повернул налево и, пройдя вдоль серой кирпичной стены с рядом мутных окон,
тускло поблескивавших под лучом фонаря, снова, выбрался на проспект.
Проволочное препятствие осталось позади. Впереди, метрах в двухстах,
явственно проглядывалось какое-то открытое пространство - то ли
перекресток, то ли площадь. Виктор остановился, включил дальний свет.
Мощный луч фонаря пронесся вдоль проспекта, выхватывая из темноты новые
нагромождения мусора. На стенах и тротуарах задвигались отбрасываемые
фонарными столбами и машинами причудливые тени. Одна из них наперекор
общему движению метнулась вдруг в сторну и слилась с темным провалом
подворотни. Виктор вздрогнул. Показалось или нет? Вытянув вперед руку с
фонарем и чувствуя, как от напряжения начинает деревенеть тело, он минут
пять внимательно вглядывался в провал подворотни, но, как ни старался,
никакого движения так и не заметил. Неясное ощущение опасности маленьким
склизским комочком снова зашевелилось в тайниках его мозга. Виктор до боли
стиснул зубы. Проклятая планета! Так и ждешь от нее какой-нибудь пакости.
Он постоял еще минуты две-три, поглядывая то налево, то направо, потом,
подняв руку, коснулся кнопки на комбинезоне, но так как никакого движения
вокруг по-прежнему не наблюдалось, решил не торопиться с вызовом, положил
ладонь на успокоительно твердую рукоятку "лингера" и осторожно, держась
середины улицы и зорко поглядывая по сторонам, двинулся дальше. С каждым
шагом ощущение опасности внутри него росло.
Минут через десять, миновав последние дома, он выбрался наконец на
площадь, в самом центре которой смутно вырисовывался расплывчатыми
очертаниями какой-то обелиск. "Это и есть центр города?" - с сомнением
подумал Виктор, озираясь по сторонам. Площадь, окруженная весьма низкими
строениями, что, очевидно, по замыслу древних строителей позволяло ей даже
в часы заката и восхода быть почти полностью освещенной, имела вытянутую
эллиптическую форму и была вымощена гладким серым камнем, лишь в немногих
местах проглядывавшим сквозь напластования мусора...

На этом месте рукопись обрывалась. Вадим откинулся на спинку стула и
заложил руки за голову.
"Хочешь себя похвалить? - подумал он с презрением. - А вот шиш тебе. Все
это очень хреново, и все это придется переделывать. - Он зажег сигарету и
несколько раз подряд жадно затянулся. - Но это потом. Когда закончишь
рукопись. А сейчас ты будешь работать. Писать. Долго и кропотливо. Пока не
доберешься до конца или не упадешь от истощения. Тогда, может быть, ты хоть
чуточку начнешь себя уважать. Работать!.. Только работать!.. Работать,
работать и работать!.."
Эти мысли, словно детонатор, подняли в нем новую волну злости. Что же, он
будет работать. Будто мерзкую мокрицу, он раздавил в пепельнице окурок,