"Майкл Маршалл Смит. Книга иррациональных чисел (Сб. "Число зверя")" - читать интересную книгу автора

Попасть в Роанок - это езда по туманным дорогам.

***

От двадцати годов и после тридцати мой возраст не имел смысла.
Когда-то, я умел понимать возраст. Пока тебе не стукнуло двадцать, возраст
имеет смысл. Каждый год после тринадцати - это большая ступень, пока не
будет двадцать, а тогда они опять все меньше и меньше. После тринадцати и
до двадцати. Столько становится возможным. А потом - ты только становишься
старше и меньше У тебя бывают дни рождения, иногда люди их помнят, а
иногда и нет. Когда тебе шестнадцать, а у твоего друга день рождения и ему
становится семнадцать, ты уж точно об этом знаешь. Это значит, твой друг
уходит на другую планету. Они там стоят выше тебя. Они старше. А между
двадцать шесть и двадцать семь разницы нет. Или между сорок три и сорок
четыре. Ты слишком много раз обошел кольцо. Сорок четыре - это "кому какое
дело", по какому модулю ни считай.

***

Это как влюбиться.

***

Греки много чего знали о математике, но они не знали нуля. Нет, в
самом деле. У них не было 0, а это значит, они не понимали, как числа
связаны с людьми и что они делают. Разница между 0 и 1 - это самая большая
в мире разница, она куда больше, чем между 2 и 3, это просто следующие
ступени счета, а 0 - он вообще к счету отношения не имеет. Греки мало что
знали об иррационалытостях, и ничего - о покое, который лежит даже вне
этого. Любили они совершенство, эти греки. Совершенные числа, например -
те, что являются суммой чисел, на которые их можно поделить: 6=1+2+3;
28=1+2+4+7+14. Они же, как оказывается, являются суммой последовательных
целых чисел: 6 = 1+2+3; 28 =1+2+3+4+5+6+7. Четко, правда? Но совершенные
числа - они очень, очень редкие; иррациональности встречаются куда как
чаще. Говорят, Пифагор просто притворялся, что иррациональных чисел не
существует. Саму идею не мог ухватить. Вот и видно, что можно быть
талантливым и все равно ни хрена не знать.

***

Это лежит под полом в кухне. А кухня даже не очень большая. Но это
там лежит, примерно на глубине фута, лицом кверху. Оно покрыто бетоном, а
поверх - отличная плитка. Но иногда, когда я вижу, как кто-нибудь из моих
друзей там стоит, я думаю: господи, так это же очень плохо. Последний раз
это было, когда зашли Макс и Джули, и Макс нам смешивал коктейли на кухне.
Как будто пол стал прозрачен, и я увидел, как она там лежит у людей под
ногами. Не в буквальном, конечно, смысле. Видений у меня не бывает. Уж
если я какой и есть, так слишком рациональный. В другие времена, и долгие,
я просто забываю, и тогда вспомнить - очень плохо становится. Ну вроде: о