"Гай Н. Смит. Кукла маниту" - читать интересную книгу автора

запрокинуть голову. Мистай не молила о пощаде, зная, что это бесполезно, и
желая разделить участь Молодого Медведя. Но не в силах была скрыть
ненависть и презрение - они сквозили в ее взгляде. Она плотно сжала губы,
чтобы не отвечать на мерзкие поцелуи; ее тошнило от зловония изо рта
бледнолицего.
- Скво! - Свободная рука Левайна разорвала платье, обнажив красивую
девичью грудь, и принялась мять, тискать ее с такой силой, что из сосков,
казалось, вот-вот брызнет кровь. - Чертова шайенская потаскуха!
Мистай пиналась, но только отшибла пальцы в мягких мокасинах о могучие
ноги разведчика. Внезапно Левайн прижал ее к себе, и она почувствовала, как
что-то твердое тычется в ее чресла. Она поняла, что сейчас произойдет;
совсем не так представлялось это раньше.
Повалив девушку и опустившись на колени, Левайн одной рукой прижимал
ее к земле, а другой срывал с нее одежду. Она не противилась, только
закрыла глаза, чтобы не видеть его лица. Перед ее мысленным взором возник
крошечный тотем, подарок отцу - создание, которого не было на свете, пока
она не взяла в руки кусок дерева и нож. И вот теперь она взмолилась к нему,
но не о помощи - об этом просить было поздно. Она молила своего бога об
отмщении, не только этому человеку, но и всему его племени, и детям
бледнолицых, и детям их детей.
Мистай ощутила, как великан легко, словно тонкую нить, разрывает на
ней ремень, как грубым движением раздвигает ей ноги - и задушила родившийся
в горле вопль. Она не должна унизить себя криком или мольбой о пощаде.
Пощечина заставила ее поднять веки. Она увидела спущенные до колен
засаленные штаны, грязные, усеянные угрями ноги. Зрачки Мистай расширились
- то, что вот-вот пронзит ее тело, было огромным, по толщине и твердости
оно могло сравниться с рукояткой томагавка ее отца. Бледнолицый ухмылялся и
мял свой член, упиваясь отвращением девушки. Затем опустился на четвереньки
и навалился на нее.
Словно боевое копье пронзило ее упругую, никем доселе не тронутую
плоть - пронзило, разрушая душу. Удары становились все сильнее, тело ее
содрогалось, голова моталась, из прокушенной нижней губы сочилась кровь.
Наконец Левайн задергался в конвульсиях, рыча по-звериному, вонзая в ее
груди грязные ногти, дыша ей в лицо смрадом.
Не сразу она осознала, что он отпустил ее, что самое мерзкое испытание
позади. Открыла глаза - они болели и почти не видели. Должно быть,
бледнолицый бил ее по лицу, но она даже не заметила этого, настолько
глубоким было ее отчаяние и острой - боль во всем теле.
Тяжело дыша, Левайн застегивал штаны. Его лицо лоснилось от пота.
Встретившись с Мистай взглядом, он скривил рот в злобной усмешке.
- Надо бы тебя прикончить, краснокожая. - Он вытащил нож, большим и
указательным пальцами стер с лезвия загустевшую кровь. - Да ладно уж. Живи.
И помни, что бабой тебя сделал настоящий мужчина, а не сопливый индейский
мальчишка. Всякий раз, когда на тебя кто-нибудь залезет, вспоминай обо мне.
Впрочем, забыть меня не так-то просто.
Мистай понимала, что он прав. Ее кожаный пояс порван, и теперь никто
не захочет ее, кроме предателей-полукровок, таких же негодяев, как этот
белый человек, бандитов, которые рыщут по прерии, грабя и насилуя.
Она смежила веки, а когда вновь разлепила их, Левайн исчез, не оставив
следов на земле. Только на теле Мистай остались следы побоев, да в душе -