"Сергей Смирнов (Сергей Арбенин). Собачий бог (Роман)" - читать интересную книгу автора

волки - волками.
Начался в городе страшный мор, вымирали целыми дворами, а по ночам в
тех дворах сатанинский вой: собаки-людоеды пировали.
В деревнях жить еще можно было. Но в город старались не ездить, и на
пришлых людей смотрели искоса: кто их знает, какую заразу несут? Не
взбесятся ли и мирные деревенские Каквасы и Запираи?..


* * *

...В глухую ночь появился в деревне человек. На нем были шкуры то ли
собачьи, то ли какие иные звериные, и шел он по-звериному, припадая на руки.
Ночь была светлой, сквозь морозную дымку сияла луна. Проходил
незнакомец по безлюдной горбатой улице, вдоль изб и оград, и ни одна собака
не тявкнула, не проснулась.
У последней избы остановился. Шумно потянул воздух носом. И исчез.
Николай вышел до ветру. Ночь была хорошая, и жена только-только
отпустила его из горячих своих объятий, и было на душе Николая светло, как в
небе. Тяжелую дверь прикрыл за собой осторожно, чтоб не обеспокоить
притомившуюся от ласк Матрену.
...Скрипнула-таки дверь, как ни старался войти бесшумно.
- Чо так долго-то? - спросила Матрена - теплая, нежная, белая,
раскинувшаяся на широкой самодельной кровати.
Вошедший молча скользнул ей под бок. Горячая рука погладила Матрену по
щеке.
- Ладно, вставать рано, - зевнула она и отвернулась к стене.
Мохнатая рука спряталась в складках скомканной холстины. А другая -
теплая, человечья, - погладила Матрену по круглому горячему заду.
- Опять? - Матрена повернулась. - Ох и ненасытный ты стал, Николаюшка!
Снова были жаркие ласки, и в синее заиндевевшее окошко молча
заглядывала луна, но и она не могла помешать двоим, сопевшим и стонавшим в
избе.
А потом Матрена уснула. И мохнатая рука появилась снова и гладила ее по
голому животу, по бёдрам, и ласкалась, ласкалась. Матрена спала, причмокивая
во сне, в котором ее Николай был царским сыном, заместо юродивого Алексашки,
и ласково смотрел на нее и повторял не своим - чужим, толстым голосом:
"Матренушка, сыночка мне роди... Матренушка, выкорми... Вырастет сыночек,
выйдет в поле, обернется зверем вольным лесным и пойдет в поля, в лес, и все
зверьё лесное поклонится ему. А кликнешь - вернется. Человечий бо сыночек
будет. И лесу родным, и человеку..."


* * *

В глухую ночь подняли собаки неистовый лай. Такого еще не было - словно
взбесились. Иные хозяева выходили, пинками загоняли собак в конуры. Собаки,
исходившие лаем, огрызались.
И вдруг стихло.
Николай, сидевший на крыльце - упарился, охаживая палкой кобеля, -
замер. Черная фигура показалась в конце улицы. Быстро-быстро, будто не шла,