"Сергей Смирнов(г.Томск). И конь проклянет седока (И конь проклянет седока #1)" - читать интересную книгу автора

шампанского - стояки проржавели, часть досок обрушилась. Я вскарабкался по
металлической лесенке. Леса кряхтели подо мной, но держались. На уровне
второго этажа я подобрался к светящемуся окну. На окне не было штор, и я
увидел внутри огромный мясокомбинат: ряды мясных туш на металлических
столах, рабочие-елы в фартуках. Над ними, на крюках транспортера,
покачиваясь, медленно двигались освежеванные туши.
Елы-рабочие сновали между тушами, орудуя огромными ножницами.
Туман, висевший в помещении, мешал рассмотреть все как следует, но я
увидел достаточно.
Остаток ночи я провел, пробираясь по проулкам и проходным дворам,
пересекая огромные запущенные площади с потрескавшимся и провалившемся
асфальтом, парки с почти непроходимыми аллеями, потом вышел на берег реки
и долго шел вдоль кромки воды, пока не оказался на кладбище теплоходов и
барж. Здесь я, наконец, нашел укромное местечко, лег на пыльные доски и
забылся.
...Кто-то тряс меня за плечо. Я не хотел просыпаться, но тот, кто будил
меня, был очень настойчив. Я увидел огромные окровавленные ножницы - они
вот-вот должны были сомкнуться на моем горле, - застонал и проснулся.
Я лежал в трюме корабля. В щели пробивался свет, а надо мной стоял
человек с длинной бородой, белой, как у Деда Мороза. Он приставил палец к
губам: тише!
Передо мной, несoмненно, был человек. Человек, а не ел. Я схватил его
за руку, а он испуганно проговорил:
- Пожалуйста, тише! Мы сейчас в безопасности, но кто знает...
Одет он был в дорогое женское платье, порванное в подмышках, и к тому
же с оторванным подолом. На плече у него была котомка.
Проследив за моим взглядом, он кивнул, вытащил из котомки сухарь и
протянул его мне. И, пока я грыз сухарь, он говорил:
- Вы устали. Но теперь все позади. Теперь вы не один. Нас, правда, мало
и нам приходится прятаться, да. Но зато мы вместе и у нас есть убежища.
Там, в нижнем городе.
Потом мы вылезли наружу. Был солнечный день и теперь я мог разглядеть
страшное запустение, царившее в этом гигантском городе. Из воды тут и там
поднимались груды ржавого металла, торчали палубные надстройки и днища
затонувших кораблей.
Справа тянулись кирпичные стены заводских цехов. На стене одного из них
была громадная, полустертая временем надпись:
"Завод имени Октябрьской Революции".
Мы вошли в широкий проход под этой надписью, прошли насквозь один
корпус, другой, обогнули третий и оказались у полуразрушенной
электроподстанции с проржавевшей дверью, на которой еще был виден череп с
костями. Длиннобородый наклонился к лазу, заложенному кирпичами и сказал
кому-то вниз:
- Мы здесь!
Кирпичи зашевелились, длиннобородый, помогая кому-то, стал вытаскивать
их из прохода. Потом полез в лаз. Я двинулся следом. Кто-то снизу
подхватил меня и я оказался в бункере среди людей - десятка людей. Свет
проникал сверху и его было достаточно. Обросшие, исхудавшие, в самой
невообразимой одежде (на одном был даже камзол времен Екатерины), они
тесно обступили меня, трясли за руки, и улыбались, при этом никто из них