"Сергей Смирнов(г.Томск). И конь проклянет седока (И конь проклянет седока #1)" - читать интересную книгу автора

грязный, покрытый теми же бурыми пятнами перрон. Тут мне дали отдышаться и
кто-то прорычал в самое ухо:
- Туфли!
С меня сняли туфли.
Где-то поблизости, за пеленой дождя, плакали дети, кричали
охранники-елы, и где-то совсем далеко, по ту сторону вокзала, играл
духовой оркестр.
Меня потащили к вокзалу. Там, среди раскуроченных автоматических камер
хранения с меня сняли рубашку, сунули в руки какое-то тряпье.
- Одевайся!
Я натянул на себя вонючую грязную куртку.
Потом меня толкнули в спину и заставили идти к выходу, и, выйдя из
здания на привокзальную площадь, я сделал еще одно неприятное открытие:
вся площадь была запружена елами. Мужчины и женщины, молодые и старые, с
перекошенными рожами и глазами, выражавшими звериный голод. Толпа
бесновалась. Елы показывали на меня пальцами и возбужденно рычали.
Подкатил трамвай с разбитыми окнами, отрезав нас от толпы. В трамвае
было несколько елов, вооруженных странными орудиями, напоминающими
гигантские ножницы. Меня втолкнули в вагон, вместе с детьми - множеством
детей, разного возраста, но одинаково испуганными и безропотными.
Вагоновожатый-ел прозвонил отходную и мы помчались по полутемным улицам
смутно знакомого города. Кажется, я узнавал улицы и дома, но на всем
городе лежала печать запустения и распада.
Трамвай несся как угорелый и на поворотах визжал, будто его резали
по-живому. Мы проносились по мостам над чернильной водой - из воды торчали
надстройки затонувших теплоходов; мчались мимо обветшавших домов, по аллее
с засохшими деревьями, мимо разбитых статуй и колоннад.
Трамвай перепрыгнул через узкий канал, свернул и притормозил.
- Станция метро "Московская"! - издевательски прокричал вагоновожатый и
несколько верзил с гоготом выскочили в открытые двери трамвая.
Тут мне пришла в голову интересная мысль. Я искоса, насколько позволял
заплывший глаз, посмотрел на сидевших рядом. Елы равнодушно повесили
головы, поставив свои чудовищные ножницы между колен, как карабины.
Конечно, силы были неравны. Но попытаться стоило - еще неизвестно, что мне
грозило в конце этой многообещающей поездки.
Трамвай снова завизжал резанной свиньей - мы выруливали на площадь, на
которую в том, привычном мире, непременно водят экскурсантов полюбоваться
на исторический паровоз. И когда трамвай занесло на повороте, я вскочил и
выпрыгнул в дверной проем. Покатился по выщербленному асфальту, вскочил и
нырнул в колючие кусты. Трамвай промчался мимо и загрохотал, невидимый,
между домами.
Я огляделся. Улица была пуста и тишина звенела в ушах, как будто в этом
огромном городе больше не осталось людей.
Тишину нарушило отдаленное дребезжание - трамвай возвращался, или,
может быть, это был уже другой трамвай, увозивший очередную партию детей.
Я метнулся в узкий переулок, побежал мимо старых домов, свернул под
арку двора, миновал один двор, и другой, и третий, и присел в груде мусора
возле глухой кирпичной стены.
Отдышался. Прямо передо мной была железная полуподвальная дверь с
вывеской "Прием стеклотары". Рядом с дверью находилась прикрытая фанеркой