"Сергей Смирнов(г.Томск). Эвтанатор (Записки врача)" - читать интересную книгу автора

ней, и о том, как каким способом лучше всего помогать людям тихо и навеки
уснуть... Из подручный средств, пожалуй, годился только атропин.
Во-первых, инъекций не надо, а значит, внешних следов никаких. Во-вторых,
достать его можно было довольно легко. Другое дело - гарантия... Хорошо,
если сразу остановка сердца. А если еще помучается?
Короче говоря, помог случай. Копался вечером в районной библиотеке, в
открытом фонде. И от нечего делать - прямо, будто кто под руку толкнул -
заглянул в брошюрку "Политиздата". Тогда таких брошюрок издавалась тьма.
Серийные.
Что-то вроде "Черный список преступлений империализма" или даже
"Звериный оскал капитализма" - хоть убейте, не помню.
Однако в этой скромной брошюрке содержалось описание видов смертной
казни в Америке. У них там казнят в разных штатах поразному. И в некоторых
штатах (В Техасе, что ли?) - с помощью инъекции. Так вот, автор-политолог,
ничтоже сумняшеся, добросовестно привел состав смертельной инъекции -
переврав, правда, некоторые названия. Так вот, "смертельный укол" (а
точнее - капельница) содержал: тиопентал-натрий, бромид натрия и хлористый
калий. Тиопентал - для общего наркоза, препарат, который можно было
заменить чем-нибудь попроще. Бромид - ну, тоже, не баре. Наш мертвяк и так
уснет, и боль потерпит.
Значит, нужен был один хлористый калий - а уж его в тогдашних аптеках
выдавали хоть ведрами. Штука-то вполне безобидная, но в умелых руках...
В общем, через пару дней я приготовил мензурку с раствором, и теперь
оставалось лишь ждать подходящего случая.

* * *

Кошку, конечно, было жаль. Она от прежних хозяев осталась.
Ленивая и пакостная тварь, надо сказать. Как ни придешь с работы -
что-нибудь да натворит. То нагадит на ковер, то на плинтус (аж обои
лохмами - затирала свою мочу, гадина), а однажды заварочный чайник
сбросила со стола и расколотила.
Чайника было особенно жаль - литровый, я его из Казахстана привез.
Короче говоря, надумал я совершить научный эксперимент.
Орала она, и царапалась, правда - чуяла, о чем речь идет.
Пришлось заклеить морду и лапы лейкопластырем. Шприца не пожалел -
вколол двадцать пять кубиков. Ноль эмоций. Только извивается на половике и
на меня косится налитым кровью глазом. Я подождал-подождал - и вколол еще
двадцать пять. Сам включил телевизор. Закурил, лежа на диване. И задремал.
Только слышу - странные звуки какие-то. Я не сразу и понял.
Глаза разодрал - батюшки! Из кухни, сокращаясь червяком, ползет это
несчастное животное, и мычит почти человеческим голосом. Кончик языка
вылез из-под лейкопластыря, и пена лезет. Подползла - у меня, честно
скажу, мурашки по коже - еще раз взглянула мне в душу. И околела.
Я завернул ее в газету, газету положил в целлофановый пакет.
Вынес и положил в мусорный бак. Хоть и вредная была кошара, а все-таки
жаль. Мученица науки.
Я в ту ночь гулять ушел. Весна была, ночи становились все короче. Я
дошел до Гражданки, свернул на Непокоренных, потом на Кондратьевский,
доехал на трамвае до Финляндского вокзала, и оттуда - на Арсенальную и