"Сергей Смирнов. Милая мамочка" - читать интересную книгу автора

Я чувствую: щупальца не верят мне. Они сомневаются. Ведь они - это я.
Они воспитаны в строгости, в почитании старших, в преклонении перед
мамочкой. Хотя они тоже понимают, что она сумасшедшая и сводит с ума свою
дочь.
Я чувствую, что их сомнения все возрастают - и вот они начинают
отдаляться от меня, вращение бесчисленных колец замедляется, и наконец они
исчезают в черном квадрате форточки - лишь сквозняком потянуло с улицы,
сквозняком, пахнущим первым снегом.
Этой ночью они ушли без Жертвы. Я знаю - они вернутся, неважно когда,
через месяц или через год, вернутся - и снова попросят Жертвы. И уж
тогда-то я скормлю им то большое старое животное, что храпит и чмокает за
стеной. Животное, породившее другое животное - меня. Старая милая бабушка,
жирная сволочь. Уважаемый человек, сорок лет на одном предприятии, участник
трудового фронта, мерзкая тварь, назвавшая меня блядью при нем, при
человеке, которого я любила. Да, у нас с ним была любовь. А она назвала это
блядством.
Я-то, как дура, надеялась, что он будет жить у нас. Мы с ним жили бы в
моей комнате, моя милая мамочка - в своей. Он добрый, я знаю, он смог бы
ухаживать за ней. Он выносил бы ее горшки и терпеливо сносил бы ее ворчание
и вопли. Но он ушел.
Он ушел, как ушел когда-то мой отец. Сколько себя помню, каждый раз,
когда он возвращался с работы, мамочка заводила свое бесконечное: "Пришел-наконец-то-явился-не-ждали-и-денег-опять-не-принес-ну-конечно-за-что-такому-платить-руки-растут-не-оттуда-вон-на-кухне-третий-день-вод-из-крана-бежит-и-пускай-бежит-некому-поп
равить-мужика-то-нет-а-э-тот-разве-мужик-тьфу-одно-название!"
Отец ругался. По кухне начинала летать посуда и слышалось то мамочкино
"бу-бу-бу", то отцовское: "Да заткнись же ты наконец!". И все заканчивалось
дракой и слезами.
Я не помню, когда отец стал для меня Плохим. Мамочка много сил
положила, чтобы внушить мне это. И внушила. Сейчас-то я все понимаю, а
тогда...
По ночам они долго возились и шушукались, если успевали помириться до
сна, а я плакала в своей комнате, плакала в подушку и молилась. Я молилась
своему талисману - керамической ящерице с отбитым хвостом. Ящерица была
покрашена зеленым и покрыта лаком, а глаза у нее казались живыми. Я нашла ее
во дворе, в песочнице, принесла домой, отмыла и спрятала в коробочку из-под
пластилина. Я просила ящерку помочь мне. Но как именно помочь? Я не знала
тогда. Ящерка тоже не знала. К тому же, у нее не было хвоста, а в хвосте-то,
наверное, и была ее волшебная сила. Я очень жалела ее, плакала о красивом,
зеленом, изгибающемся хвосте. Я очень хотела, чтобы у нее вырос новый хвост
- я знала, что это бывает, - волшебный замечательный хвост, одно движение
которого смогло бы изменить мою жизнь. Утром я просовывала руку в коробочку
в надежде нащупать у ящерки новый хвост. Но хвост, конечно, так и не вырос.
Он рос не в коробочке - в моем воображении, и не один - много хвостов.
Наверное, ящерка ждала, когда я додумаюсь до этого.
Домашняя аптечка у нас была набита успокоительными и снотворными.
Потихоньку от родителей я доставала таблетки и постепенно разобралась, что
от розовой, например, станешь, как деревянная кукла, а от желтой захочется
спать, а от белой все окружающее превратится в кино, которое можно смотреть
издалека, с безопасного расстояния.
Я глотала эти таблетки. Постепенно привыкла к ним и страдала, если не
находила в аптечке нужных. После некоторых таблеток снились страшные сны.