"Леонид Смирнов. Зона поражения ("Черный археолог") " - читать интересную книгу автора

поглядеть на просвет, увидев что-то особенное или ни хрена.
Ходячий муравейник торопил с началом третьего этапа экспедиции, а
котелок у Платона к вечеру, как назло, почти отказался варить.
- Ну что, Архимед? - заглянул в палатку Непейвода.- Нашел свой рычаг?
- Может, чайку попьем? - предложил Рассольников.- А потом я еще немного
помозгую.
Двунадесятый Дом укоризненно покачал шлемом, а потом махнул рукой, мол,
что с тобой делать...
Платон заваривал чай по всем правилам, а значит, весьма неспешно.
Прогреть чайник, засыпать заварку - ровно пять щепотей, ни больше, ни
меньше. Залить кипятком, дать настояться, потом долить кипяток под крышечку
и еще подождать.,.
Дом снял скафандр и чинно сидел рядом, предаваясь каким-то своим
муравьиным мыслям. Глаза его невидяще уставились в стену, завешенную
плакатом с рекламой дамских купальников. Повесил плакат, понятное дело,
Рассольников. Смотреть на этих земных девочек было одно удовольствие.
- О чем грустишь, шуршала? - благодушно осведомился археолог и втянул
носом воздух. Из раскрытой жестяной коробочки с настоящим цейлонским чаем
дохнуло таким земным ароматом, что у него даже голова закружилась.
- Пытаюсь представить, как изменится наша жизнь после того, как...-
заговорил было Непейвода- и подавился словами, спохватившись, что болтает
лишнего.
- ...мы найдем горшок? - закончил фразу Платон.- Ну и?
Двунадесятый Дом хмуро пошевелил ушами и сменил тему:
- Так ли вкусен этот ваш чай, как уверяют некоторые черные археологи?
Платон не стал расспрашивать о будущем и сказал:
- Чай бесподобен.
- Дай-ка попробовать,- неожиданно попросил Дом.
Литровый чайник был готов поделиться божественным напитком из молодых
листочков чайного куста, что выращен на пологих склонах горы Пидуруталагалы
и собран на рассвете руками юных девственниц.
- Какие лекарства мне держать наготове?- шутливым тоном осведомился
археолог.- Автомедик не запрограммирован лечить насекомых.
- Самое дорогое лекарство - это терпение,- философски вымолвил
Двунадесятый Дом.
В это время за стенами палатки топтались настырные зверодревы.
Обступили заграждения и раздраженно размахивали ветками. Как бы ни хотелось,
но сунуться в лагерь они не решались. Напарники до того привыкли к их.
присутствию, что вовсе перестали обращать на них внимание.
Археолог налил красновато-янтарной жидкости в расписную пиалу и
церемонно подал ее Непейводе. Муравейник торжественно принял пиалу и поднес
чуть шевелящейся рукой к шевелящемуся же лицу. Удлинив нос, он превратил его
в хоботок и разом лишился человеческого облика. Тонкая цепочка "мурашей"
дотянулась до поверхности напитка. Процесс пития тоже был неспешен и весьма
необычен: крайние "мураши" пили обычным порядком, следующие высасывали воду
у них из брюшек - и так звено за звеном.
Дом прервал процедуру, блаженно вздохнул и зажмурил глаза. Платон уже
выпил свою первую пиалу. Чай был изумителен. "Не поговорить ли нам на
политические темы? - подумал он.- Только истинные мудрецы могут оценить
прелесть чая и только они способны заглянуть за кулисы политических игр,