"Леонид Смирнов. Эра Броуна " - читать интересную книгу автораСува как мог осмотрел прямоугольное помещение чердака. Тратить на такое дело
последний десяток спичек ему вовсе не улыбалось. На полу кое-где валялись тряпки непонятного цвета и происхождения - больше ничего. Так что все вроде в порядке... Но едва он вычислил самое теплое место (где труба под бетоном), улегся на эти самые тряпки, скорчился как эмбрион, пытаясь укрыть полами ветхого пальто мерзнущие в драных полуботинках ступни, как поблизости зашуршало. Крысы, - подумал Сува. - Неужто не уживемся?.. Ужиться ему не удалось: мерзкие твари тут же явились поприветствовать нового соседа и начали бегать кругами, с каждым разом подбираясь все ближе. Одна (наинахальнейшая) явно норовила завязать с клошаром более интимное знакомство и лезла к самому лицу, едва не щекоча его вибриссами. Но едва Сува вскочил на ноги и размахнулся, чтобы пнуть свою "подружку", все вмиг смолкло. Никто не убегал от него, никто не прятался в щели или в эти самые тряпки. Тишина - только ветер гудит в трубах и отдушинах. Странное дело, - подумал Сува и зажег-таки дефицитную спичку. Крыс было не видно. Не могли же они отрастить крылышки и по-голубиному усесться на карниз, пережидая гнев наглого чужака? Сува снова улегся на ворох тряпок. Кажется, некогда это были почившие в бозе халаты или платья, но никак уж не половые тряпки. Пахло от них скорее воспоминаниями о женском теле, а вовсе не уличной грязью или мочой. Невелика радость, но все же... И тут - сквозь дрему - Сува почувствовал вдруг, что тряпки под ним начинают шевелиться. Это было уж слишком. Он подскочил как ужаленный, чертыхнулся, следующую сумел зажечь. Сплющенные его телом тряпки начали сами собой сминаться в комок, надуваться пузырем, и вот уже возникла острая крысиная мордочка, повела носом туда-сюда, обнюхивая воздух, блеснули маленькие глазки... - Не-е-ет!!! - завопил Сува, буквально заставив себя разродиться этим идиотским криком, подсознательно понимая, что иначе просто "съедет с катушек". И, расшвыряв ногой ненавистные тряпки, бросился наутек. На улице Сува довольно быстро пришел в себя: холод - лучшее лекарство. И мысли его снова приняли верное направление - сосредоточились на поисках ночлега. Обдумывать увиденное Сува не пытался - хотя бы из инстинкта самосохранения. Впрочем, одна многое объясняющая мысль все же искрой проскочила в его голове: наверняка в горящее масло был подмешан какой-нибудь галлюциноген - иначе зачем вообще огород городить?.. Пустырь на проспекте Ростроповича (тот, что неподалеку от кинотеатра "Красное колесо") уже пару лет как облюбовали "колуны" - наркоманы последней стадии. А ведь до погрома здесь обитал самый настоящий цыганский табор. Не слишком-то уютно оказаться в подобной компании, впрочем, Суву здесь знали и ничего страшного ему, в сущности, не угрожало. Большинство старожилов к этому часу уже пребывали в полном отрубе. Остовы сожженных цыганских автомобилей служили прекрасными отдельными "номерами" для московской и пришлой шантрапы. Конечно, все лучшие места были заняты еще с вечера, но Суве все же удалось найти совершенно раздолбанный и вылущенный пикапчик. На полу салона лежала груда сгнивших подушек. Сидениями там, понятное дело, давно уже не пахло. |
|
|