"Леонид Смирнов. Эра Броуна " - читать интересную книгу автора

2
АНДЖЕЙ (1)

И все-таки он довел Крота до самого дома. Пас его на свой страх и риск,
хотя даже смотреть косо на этого праведника преступно. Крот вне всяких
подозрений - вот только ходы у него почему-то прорыты в очень сомнительных
направлениях... И разве тут хватит сил наступить на горло собственной песне?
Гораздо легче набраться смелости, зажмурить глаза и-и... нырнуть, то бишь
начать партизанские действия. Это ведь дело привычное: какой бы бардак
творился в мире, если б все ходили по струнке и свято блюли инструкции и
циркуляры, сыплющиеся сверху...
Анджея (кличка Краковяк) больше волновал другой вопрос: что теперь
думать о своем доблестном руководстве? То ли на Шефа хорошенько нажали
сверху, то ли он панически боится распылять и без того немногочисленные
силы, то ли... О последнем варианте и думать не хотелось.
Такое теперь время: если рыльце не в пушку, то это крайне
подозрительно. Или ты - совершеннейшее ничтожество, на которое даже самая
мелкая рыбешка не клюет, или, участвуешь в каком-нибудь вселенском заговоре
и, боясь подставиться по пустякам, вынужден блюсти себя в кристальной
чистоте. Нынче за взятки почти и не наказывают - не карать же, например, за
насморк или за то, что растут усы...
Крот не только не замечал слежки, но даже и не проверялся, вел себя как
любой добропорядочный гражданин, закончивший очередной рабочий день, -
словом, наслаждался вновь обретенной свободой, покоем (насколько это
возможно в центре Нью-Йорка) и одиночеством (само собой, одиночеством в
толпе).
Анджей немало сил тратил на то, чтобы сохранять постоянную дистанцию в
этом креветочном супе, из которого выкипела почти вся вода, - в распаренной
людской массе, катящейся по тротуару. Приходилось лавировать с виртуозностью
карманника, не наступив ни на одну ногу, но и самому при этом ни разу не
подставившись (порой охваченный чувством вины прохожий продержит тебя дольше
самой скандальной "жертвы" - уцепится за лацкан пиджака и будет рассыпаться
в извинениях).
У парадного входа Крот вдруг затормозил и стал вертеть головой,
прислушиваясь: никак не мог определить источник заинтересовавших его звуков.
Краковяк тоже навострил уши. Респектабельный негр истово распекал свою
разбитную подружку-мулатку, та почти и не пыталась оправдываться. Что-то
ворчал себе под нос громко шаркающий ногами старик в линялых джинсах, теплой
вязаной куртке и круглой шапочке. Оглушительно хохотали подружки-студентки,
пихая друг дружку локтями. Всё не то.
- Мама, я тебя люблю! Мама, я тебя хвалю! - раз за разом твердил где-то
неподалеку писклявый детский голосок.
Анджей быстро усек эту парочку: маленькая девочка в розовом
комбинезончике держала за руку молодую, весьма симпатичную маму в синем
плаще и с восторгом повторяла, быть может, впервые в жизни сочиненные ею
стихи. Они прошли мимо и скрылись из виду. Крот продолжал вращать головой
как локатором.
Краковяк вынужден был пристроиться за газетным киоском и
заинтересоваться напарафиненным бюстом красотки, манящей с обложки журнала.
Наконец Крот замер и превратился в слух, даже вытянулся весь - этак под