"Дмитрий Смирнов. Геракл без галстука " - читать интересную книгу автора

нужно было их стадо, но такие уж развлечения были у ребят. Афаретиды Идас и
Линкей полагали, что тоже бессмертны, как и все титаны. Поэтому взаимные с
Диоскурами кражи и погони были чем-то вроде игры "Зарница" на сельский лад.
Каждый понимал, что серьезного вреда он оппоненту все равно нанести не
сможет, и противостояние этих дуэтов было не рискованнее матча в теннис пара
на пару.
Дети Афарея тоже были непростыми парнями. Идас обладал такой силой, что
как-то раз начистил физиономию самому Аполлону, когда тому пришла в голову
фантазия положить глаз на Идасову невесту. И если бы Зевс не сказал "брейк",
метнув между соперниками молнию, солнечный бог наверняка получил бы в графу
"поражения" первый в истории Олимпа крестик.
Линкей был послабее брата мышцей, но зато умел смотреть в корень в
буквальном смысле слова. Он мог видеть все, что находится на поверхности
земли, под землей и даже под водой. Эдакий рентгеновский аппарат на ножках.
- Я вас всех насквозь вижу, - любил он говаривать окружающим, и это
была чистая правда.
Диоскуры, зная о таком умении противника, тем не менее, легкомысленно
решили, бросив добычу, переждать погоню в дупле попавшегося им на пути
громадного древнего дуба. Линкей, естественно, усмотрел их внутри дряхлой
древесины, и Идас, следуя указаниям брата-наводчика: "Трубка шестнадцать,
прицел сто двадцать. Пли!", - метнул копье прямо в ствол.
Дуб раскололся надвое, и вот тут-то и выяснилось, что Кастор,
оказывается, смертен. Копье Идаса угодило в цель, чему никто рад не был.
Потрясенные Идас с Линкеем бежали с поля боя, внезапно поняв, что мир не
совсем таков, каким им представлялся, и что и они тоже запросто могут
умереть. Так впоследствии и случилось: несмотря на мажорное происхождение,
все участники этой истории кончили свои дни трагически.
В виде компенсации морального ущерба Кастор с Полидевком были взяты
Зевсом на небо, где работают, по сей день в Зодиакальном театре, изображая
на небесном своде знак Близнецов. А Геракл вместе со всей Грецией получил
очередной пример, что даже наличие папы в самых верхах отнюдь не гарантия
долгой и счастливой жизни. Кроме боевых искусств Гераклу пытались
преподавать еще и гуманитарные науки: мама надеялась сделать из него
гармоничную личность. Закончилось это плохо и для ученика и для учителей.
Пению и игре на кифаре - народной греческой балалайке, сделанной на манер
лиры, - Геракла учил известнейший певец Эвмолп, а литературу преподавал Лин,
другая тогдашняя знаменитость.
Если Эвмолп был чем-то вроде Иосифа Кобзона эллинской сцены, то Лина
можно представить как адаптированный аналог нашего Макаревича,
прославившийся тем, что запатентовал изобретение музыкального ритма и
мелодии, а также первым догадавшийся записывать свои песни на бумагу.
Благодаря последнему Лин считался еще и бардом.
Об успехах истязаемого ими юноши в постижении возвышенных ценностей до
нас не дошло никаких сведений, хотя современные филологи могут только
позавидовать легкости его программы: ни Достоевского, ни Джойса, ни Сартра,
ни даже Вознесенского. Сплошные буколические комедии да героические
трагедии, и тех немного.
Неприятность произошла, когда Лин в отсутствие Эвмолпа вздумал дать
Гераклу урок игры на кифаре. Добродушный Эвмолп сразу понял, что
толстолапому силачу от природы не дано понять, в чем секрет простых мелодий,