"Алексей Смирнов. Арабо-израильские войны" - читать интересную книгу автора

Ирекату (кстати, весьма неплохо проявившему себя все у того же Неби Даниэль)
немедленно отвоевать этот объект. Ирекат тут же выслал связных по всей Иудее
собирать добровольцев для штурма.
В это время бойцов Узи Наркисса, которые уже требовались в другом
месте, сменил отряд регулярной "Хаганы" под командованием офицера Мотке
Газит (запомните это имя). Он был происхождением из Прибалтики и, хотя в
свое время учился на дипломата, стал одним из заслуженных полевых командиров
"Хаганы".
Мотке Газит прибыл в Кастель, имея на руках два приказа:
- оборонять деревню до последнего вздоха;
- при первой возможности "динамитировать" все строения и полностью
снести деревню с лица земли, чтобы она больше не служила базой для
"придорожных разбойников".
Вскоре после полудня Камаль Ирекат имел в своем распоряжении 400
бойцов, и он лично возглавил первую атаку. К этому времени выяснилось, что
первая линия еврейской обороны проходит в каменном карьере Цуба,
расположенном ниже деревни. С криками "Аллах акбар!" (это что-то напоминает
читателю. - Примеч. авт.) нападавшие атаковали карьер. Немногочисленные
защитники Цубы, продержавшись сколько можно, в конце концов все укрылись в
большом каменном доме прямо в центре карьера, где находилась его контора.
Толстые прочные стены оберегали их от ружейных пуль, и бой затянулся далеко
заполночь.
Прошли первые сутки обороны Кастеля. Утром 4 апреля на помощь
"ирекатавцам" прибыл со своим отрядом старый боец Ибрагим Абу Дайя, который
командовал арабской милицией в Катамоне. Атаки возобновились с прежней
силой. Наконец под стенами конторы заложили заряд тротила, и дом был
взорван. Уцелевшие евреи отступили уже в пределы собственно деревни.
Воодушевленные несомненным успехом, арабы стали подступать уже к деревенским
постройкам. Но здесь, к полному изумлению оборонявшихся, они остановились.
Причина была простой (и этот фактор так часто будет подводить арабов и
позже): когда сутки назад они начинали бой, никто даже не побеспокоился о
каком-либо питании. И сейчас, 24 часа спустя, у многих во рту не было ни
крошки хлеба, ни глотка воды. Находясь на пределе своих физических сил,
ополченцы были вынуждены прекратить сражение.
Вновь Ирекат выслал посыльных по окрестным деревням. Спустя какое-то
время стали прибывать импровизированные интенданты (в основном женщины) с
корзинками хлеба, сыра, овощей, оливок.
Тем не менее евреи получили неожиданную передышку. В это время Мотке
Газит мысленно сам себя поздравлял, что не успел выполнить приказ о
"динамитировании" деревни. Его подчиненные стали спешно превращать каменные
дома в подлинные мини-крепости. Ближе к вечеру стрельба возобновилась, но
внезапно опять смолкла - теперь у нападавших кончились боеприпасы.
Вновь Ирекат отправил гонцов по всем азимутам. Глабб Паша (он же
генерал Джон Бэгот Глабб), который в тот день находился в Рамаллахе,
вспоминает арабского парня, который скакал по улице верхом на неоседланном
ишаке, выкрикивая: "Кто продаст патроны? Плачу наличными! У кого есть
патроны? Я заплачу вам". Сражение возобновилось поздно вечером. Подкрепив
силы, получив патроны, мусульмане атаковали неустанно. К полуночи их первая
группа ворвалась уже внутрь деревни. Но тут произошло следующее: от разрыва
недалекой гранаты мельчайший осколок угодил Ирекату прямо в бровь. Ранение