"Алексей Смирнов. Арабо-израильские войны" - читать интересную книгу автора

свою роль в спасении Иерусалима.
Ксиель Федерман выполнил свою часть миссии.
Мрачные, свинцового цвета тучи нависли над городом. Изредка они
исторгали очередной заряд мокрого снега, который одинаково ложился на
черепичные крыши еврейских домов, так же как и зубцы башен и бастионов
Старой крепости. Моментами в просветах показывалась звезда, которая за 1947
лет до этого привела пастухов Иудеи к одному хлеву в Вифлееме. Но никогда
мир не казался более отдаленным, а люди доброй воли столь малочисленными,
как в том 1947-м.
В эти предновогодние дни разгорелась проблема первого КА, то есть
квартала Катамон; затем будут Кастель и Кфар Этцион, - почему-то названия у
них у всех начинаются на букву К. Для еврейской нации они станут тем же, что
и Смоленск, Новороссийск и Курск для советской за 5 лет до этого (конечно,
при неизмеримо меньших масштабах). Но вернемся к Катамону.
Именно, в этом буржуазном квартале, населенном арабами-христианами и
зажиточными евреями, обстановка ухудшалась быстрее всего.
К этому его "приговорили" географическое положение и стратегические
интересы сторон. Находясь в южной части города, Катамон со своим смешанным
населением, где иудеи были в меньшинстве, отрезал кварталы Мекор Хаим и
Талбия от основной аггломерации евреев и представлял собой нарыв, который
своим разрывом грозил расчленить еврейский Новый город надвое.
Для арабской стороны он представлял собой клин, удачно вбитый между
позициями врага, своего рода плацдарм, с которого в заданный день можно было
развернуть наступление сразу в двух направлениях.
Командование "Хаганы" решило не ждать этого дня и перехватить
инициативу в свои руки. Приступив к реализации своей политики террора и
запугивания, в ночь на 1 января еврейские боевики одновременно взорвали
сразу 8 домов в Катамоне. Через пару дней был отмечен отъезд ряда арабских
семей, очевидно в направлении Бейрута, Аммана и Дамаска.
Одновременно выяснилось и следующее: некоторые евреи, вопреки приказам
"стоять насмерть" (что вообще-то не было пустой фразой), также стали
покидать свои жилища, предпочитая перебраться со своими семьями туда, где их
соплеменники составляли большинство. По большому счету, трудно было
упрекнуть в чем-то этих людей, ведь каждый думал о своей семье, своих
близких и детях. Правда, была одна большая разница - для евреев не
существовало Бейрута, Аммана, Дамаска, - конечным пунктом следования могло
стать только море. Тем не менее указание "защищать каждый клочок земли" было
нарушено, и если бы эта тенденция возобладала, то она могла в конечном итоге
привести к катастрофическим последствиям.
Иерусалим стал первым местом, где эта проблема выявилась, а в Катамоне
она стала быстро обостряться.
В город с самыми широкими полномочиями был направлен член Верховного
командования Мишель Сачем.
С его прибытием сразу началось заседание штаба обороны. Докладывающий
офицер завершил свое выступление, огласив мнение присутствующих, что
единственным способом переломить ход событий было бы нанесение решительного
удара в Катамоне. В случае удачи арабы получили бы такой шок, что
психологический климат в городе был бы сразу изменен, их отъезд ускорился, а
выезд евреев остановлен.
...Долгая служба в подпольной армии, в том числе и на высших постах,