"Алексей Смирнов. Арабо-израильские войны" - читать интересную книгу автора

еврейского народа, но вместе с тем оно предоставляло еврейской нации и
неоценимый шанс. Раз арабы сразу стали заявлять, что они не будут признавать
новых границ разделенной Палестины, то"...это позволит нам совершить такие
действия и добиться таких результатов, которых мы никогда не достигли бы
другим способом. У нас появится право забрать все, что мы только сможем..."
Окружавшие Бен-Гуриона молодые люди - будущие генералы и полковники
израильской армии - сразу поняли, о чем собственно идет речь, и им уже не
требовалось дополнительных разъяснений.

* * *

Месяц декабрь перевалил на вторую половину. Песни и пляски начала
месяца уже давно были забыты. Другие заботы одолевали иерусалимцев, причем
одинаковые как для одних, так и для других. Главной из них стала
каждодневная стрельба, причем редкие выстрелы снайперов-одиночек все чаще
стали сменяться достаточно дружными ружейными залпами. Хуже того, в ход уже
пошли "машингеверы", то есть ручные пулеметы, которые тогда в условиях
Ближнего Востока считались весьма совершенным оружием. В основном это были
германские MG-34, которые к евреям нелегально поступали из Европы, а к
арабам чаще всего из Северной Африки, где несколько групп "черных
археологов" уже вели раскопки на полях бывших сражений с Afrika korps.
В истории сохранилось описание такого эпизода: прямо с крепостных стен
Старого города арабы держали под постоянным обстрелом еврейский квартал Эмин
Мойша. "Решить проблему" вызвался боевик Мишка Рабинович. Вместе со своей
подружкой по имени Дина он пробрался в дом по авеню Король Георг V, из окон
которого раскрывался прекрасный вид на оживленный арабский перекресток у
Яффских ворот Старой крепости. Установив пулемет прямо в окне, боевик
поднялся с биноклем на крышу здания. Ждать пришлось недолго. При первом
выстреле с арабской стороны он подал Дине сигнал, и еврейский "ответ" был
ужасен. Нажав на спуск, она держала палец, пока весь магазин не опустел.
Наверху Мишка с удовлетворением увидел в бинокль, как с полудюжины прохожих,
словно тряпичные куклы, повалились на мостовую. Остальные бросились
врассыпную. Быстро спустившись с крыши, он разобрал пулемет, спрятал его, и,
обняв Дину за талию, словно парочка влюбленных, они удалились вниз по
проспекту.
Следует упомянуть, что на "разборе" того дня боец Рабинович получил
замечание, и вышестоящий командир заявил ему: "...твое дело - бой, а не
убийство". Только убитым от этого легче не стало.
Даже городское кладбище - последнее место, где евреи и арабы продолжали
пребывать в мире и согласии - также оказалось под прицелом. Со второй декады
месяца были отмечены случаи обстрела печальных процессий, поднимавшихся на
Оливковую гору, чтобы похоронить своих близких.
Итог этих столкновений был грустным. К концу года счет (только
непонятно, в чью пользу) составил 175 погибших арабов, 150 убитых евреев и
15 павших британских солдат. Можно констатировать, что арабы и евреи словно
соревновались в кровожадности и жестокости для того, чтобы увеличить счет с
другой стороны. "Хороши" были и те, и другие.

* * *