"Олег Павлович Смирнов. Эшелон (Дилогия, #1) " - читать интересную книгу автора

орденами Красного Знамени, Отечественной войны и Красной Звезды! Которому
командующий фронтом генерал Черняховский лично руку жал!
Но ничего, ничего, главное - я не вспылил, как-нибудь переживем. Хотя
некрасиво, товарищ подполковник, очень некрасиво.
И вообще вы принципиальную ошибочку допустили: не нужно бы пугать меня,
потому - пуганый, ныне меня чем устрашишь?
Хуже того, доложу вам: пыпе, если постращают, я еще упрямей и
безбоязненней становлюсь.
Не уважают вас в дивизии, товарищ подполковник, за крикливость, за
постоянные разносы по делу и без дела. Хоть человек вы храбрый, израненный
- ногу приволакиваете, это с Курской битвы. Вам бы поучиться у своего
начальника, у начподива. Вот настоящий комиссар! Смелый, как и вы, в
передовой цепи увидеть не диво, да к тому же широкая, добрая душа, не
добрячок - всерьез добрый. Ну, да что об этом? Вы злюка, в этом корень.
И здесь я вновь подумал о командующем войсками Третьего Белорусского
фронта, о генерале армии Черняховском, - как он был у пас на передке. Это
было в январе сорок пятого, дивизия прорвала немецкую оборону, противник
подтянул резервы из глубины, полез, мы отбивали контратаки. Шурша волглой
плащ-накидкой, сопровождаемый почтительной свитой, командующий шел по
траншее, красивый, молодой - гораздо моложе нашего седеющего комдива.
Командир полка представил меня, сказал, что мой взвод в числе первых
ворвался во вражескую траншею, при отражении контратак гранатами подбил
два "фердинанда" и "пантеру". Командующий переспросил: "Глушков?" - и
пожал мне руку, похлопал по плечу, как товарищ товарища. А ведь это был
генерал армии! В общем-то мне чуждо чинопочитание, я и полковников не
считаю парящими над грешной землей, но уже генерал-майор - иное,
качественный скачок! А тут генерал армии, прославленный на всю страну
полководец! Кое-как я пробормотал:
"Служу Советскому Союзу!" - взмокнув от волнения. Командующий осмотрел
в бинокль окраинные домишки, где засел противник, и сказал, что немцы на
своей земле сопротивляются и будут сопротивляться отчаянно, к этому мы
должны быть готовыми.
Да, это было так: чем ближе к Пруссии, тем ожесточенней дрались немцы.
В октябре сорок четвертого Третий Белорусский фронт, прорвав мощнейшую
полосу железобетонных пограничных укреплений на реке Шешупе, вынужден был
остановиться вблизи границы. Наш полк занимал оборону в районе Виллюпена,
и немцы не давали нам покоя, норовили сбросить в воду. 13 января фронт
пошел вперед. Но за трое суток беспрерывных боев полк продвинулся только
до второй траншеи. В ночь на 17-е немцы не выдержали, начали отход. Мы
вели преследование в сторону Пилькаллена - Тильзита, однако Тпльзит был
взят Сорок третьей армией. Нашу дивизию повернули на запад. Ночью мы
прошли горящим Гросс-Скайгирреном, горел и Гольдбах - городок, начиненный
крупными магазинами и дотами. Потом вышли к Правтену, восточному пригороду
Кенигсберга, где попали в ловушку и 27 января драпаиули километра на три,
потом заняли оборону под Варгепом. Впрочем, я отвлекся, я хочу досказать о
Черняховском. 6 апреля дивизия начала наступать на северо-западную окраину
Кенигсберга - Метгетеп. Но Третий Белорусский штурмовал Кенигсберг уже под
командованием маршала Василевского, потому что Иван Данилович Черняховский
погиб 18 февраля, - возле города Мельзак его "виллис" засекли немецкие
наблюдатели, артиллерия взяла в вилку: первый снаряд перед машиной, второй