"Леонид Словин. Жесткий ночной тариф (Бронированные жилеты) ("Игумнов" #1)" - читать интересную книгу автора

застрял в толпе.
Игумнов подошел.
- Я отъеду. На пост,- сказал Бакланов.- Тут рядом. Если что, парень
этот - на "канарейке" - подбросит до поста. Тут все равно дорога одна. А там
я...
- Надолго?
- Да нет. Только отметку сделаю. Ты уже пошел?
За пригородными кассами обнаруживалось еле заметное людское течение,
оно уводило пассажиров к платформе, под крышу, в ночевавшую у перрона первую
утреннюю электричку.
Игумнов двинулся со всеми. Странная пара впереди закрывала обзор, в то
же время укрывала его от нежелательных взглядов. Пухлая, расплывшаяся
женщина суетилась, жевала, заглядывала в темные окна вагонов, ее спутник
кашлял - никак не мог перестать, смеялся, хватал и щупал ее сзади.
Несколько человек прошло навстречу Игумнову по обе стороны закрывавшей
его пары.
"Вот что плохо,- подумал он.- В голове у меня всегда только одна
жесткая схема, в которую я пытаюсь втиснуть возникающие ситуации..."
На скамейке сварливо, по-взрослому, препирались дети:
- Нет, Олечка, это ты сказала...
- Нет ты, дорогая!
Рация молчала.
Гурьбой, неслышно прошли черноглазые, маленькие, в мягких кроссовках
юноши и девушки Юго-Восточной Азии, их становилось в Москве все больше, и в
ориентировках МУРа на них уже положили глаз.
Сбоку промелькнула маленькая головка, неловкая женская фигурка без шеи.
Чье-то задумчивое лицо. Парень, похожий на Дон-Кихота - бородка клинышком,
усы, узкое лицо с близко посаженными глазами,- нес сумку с колесиками.
Женщина была в сапожках на каблуках...
Игумнов оказался у головы поезда, когда что-то тревожное зыбко
колыхнулось в подсознании. Он обернулся. Платформа позади была забита
людьми. Сипение работавшего на всю мощь примуса было особенно слышно.
"Какая-то деталь...- Словно что-то коснулось его вдруг.- Знакомая
манера носить вещи. Ходить..."
Он повернул назад.
"Женщина, которая шла рядом с этим Дон-Кихотом... Неловко, в сторону
наклоненная головка - неумелое кокетство... Кто еще так испортит свою
фигуру... Сапожки! Это летом-то! Надя! Конечно! Она смотрела вниз! Дала
знак! Не хотела, чтобы он, Игумнов, встретился глазами и все сразу
испортил..."
Он уже врезался в вязкую, как болото, едва колышущуюся толпу на
платформе.
"Да разве можно было рассказывать ей об этом! Настолько забыть ее
натуру! Предположить, что она не попытается помочь - не поедет ночью в
Домодедово к этому рейсу..."
Он прижал пальцем манипулятор на рации:
- Быстро к машинам! Парень с сумкой на колесиках. Узкое лицо, бородка.
С ним женщина небольшого роста. В сапогах. Перехватывай! Не дай уехать...
Он кого-то толкнул, прыгнул через брошенные кем-то у столба ящики.
В рации слышались голоса. Но Дон-Кихот словно провалился под землю.