"Леонид Словин. Жесткий ночной тариф (Бронированные жилеты) ("Игумнов" #1)" - читать интересную книгу авторазастрял в толпе.
Игумнов подошел. - Я отъеду. На пост,- сказал Бакланов.- Тут рядом. Если что, парень этот - на "канарейке" - подбросит до поста. Тут все равно дорога одна. А там я... - Надолго? - Да нет. Только отметку сделаю. Ты уже пошел? За пригородными кассами обнаруживалось еле заметное людское течение, оно уводило пассажиров к платформе, под крышу, в ночевавшую у перрона первую утреннюю электричку. Игумнов двинулся со всеми. Странная пара впереди закрывала обзор, в то же время укрывала его от нежелательных взглядов. Пухлая, расплывшаяся женщина суетилась, жевала, заглядывала в темные окна вагонов, ее спутник кашлял - никак не мог перестать, смеялся, хватал и щупал ее сзади. Несколько человек прошло навстречу Игумнову по обе стороны закрывавшей его пары. "Вот что плохо,- подумал он.- В голове у меня всегда только одна жесткая схема, в которую я пытаюсь втиснуть возникающие ситуации..." На скамейке сварливо, по-взрослому, препирались дети: - Нет, Олечка, это ты сказала... - Нет ты, дорогая! Рация молчала. Гурьбой, неслышно прошли черноглазые, маленькие, в мягких кроссовках юноши и девушки Юго-Восточной Азии, их становилось в Москве все больше, и в ориентировках МУРа на них уже положили глаз. Чье-то задумчивое лицо. Парень, похожий на Дон-Кихота - бородка клинышком, усы, узкое лицо с близко посаженными глазами,- нес сумку с колесиками. Женщина была в сапожках на каблуках... Игумнов оказался у головы поезда, когда что-то тревожное зыбко колыхнулось в подсознании. Он обернулся. Платформа позади была забита людьми. Сипение работавшего на всю мощь примуса было особенно слышно. "Какая-то деталь...- Словно что-то коснулось его вдруг.- Знакомая манера носить вещи. Ходить..." Он повернул назад. "Женщина, которая шла рядом с этим Дон-Кихотом... Неловко, в сторону наклоненная головка - неумелое кокетство... Кто еще так испортит свою фигуру... Сапожки! Это летом-то! Надя! Конечно! Она смотрела вниз! Дала знак! Не хотела, чтобы он, Игумнов, встретился глазами и все сразу испортил..." Он уже врезался в вязкую, как болото, едва колышущуюся толпу на платформе. "Да разве можно было рассказывать ей об этом! Настолько забыть ее натуру! Предположить, что она не попытается помочь - не поедет ночью в Домодедово к этому рейсу..." Он прижал пальцем манипулятор на рации: - Быстро к машинам! Парень с сумкой на колесиках. Узкое лицо, бородка. С ним женщина небольшого роста. В сапогах. Перехватывай! Не дай уехать... Он кого-то толкнул, прыгнул через брошенные кем-то у столба ящики. В рации слышались голоса. Но Дон-Кихот словно провалился под землю. |
|
|