"Леонид Словин. Жесткий ночной тариф (Бронированные жилеты) ("Игумнов" #1)" - читать интересную книгу автораподарок. И, как тут же оказалось, не один.
-...Весной они сняли часы со студента - "Электронику". И импортные очки. "Электронику" загнали продавщице в универмаге. Она стиральным порошком торгует...- Его необремененная воровская память была строго фиксирована: "Кто?" "Кому?" "У кого?" "С кем?" - А очки? - Сестра носит - она в сберкассе работает... - Верно... Подполковник замолчал. "Потерпевший жив,- подумал он.- И будет жить. Этого,- он взглянул в бесцветные зрачки Николы,- одна могила исправит. Мораль читать ему бесполезно. Тюрьма ничего ему не даст. Как воровал, так и будет воровать. Но здесь он хотя бы принесет пользу. И уже принес..." Было и другое немаловажное обстоятельство. Подполковник отправлял в Феодосию жену с двумя детьми и племянницей. "Четыре билета, целое купе. И всего один поезд в сутки. Билетов никогда нет... А за этого будет просить железнодорожная милиция!" Он решился: - Следователь допросит тебя. Там посмотрим. Я лично не стану настаивать на аресте. Никола не стал ни о чем больше просить. Валявшихся в ногах воров милиция не уважала. - Да! Вот еще! - вспомнил Никола.- У одного отобрали золотое кольцо и не вернули. В милиции. По-наглому... - С руки? это - ворованное. - У нас кольца вроде не пропадали. - Наверное, еще откуда-то. - В нашем райотделе взяли? - Нет! В милиции аэропорта. Игумнов достал материалы об исчезновении обеих женщин. Одна из заявительниц писала: "Прошу разыскать мою дочь - Старкову Лилю Владимировну, которая вылетела 6 июня вечером из Воронежа. До Москвы она долетела, о чем дала нам телеграмму из аэропорта. Дальше ей надо было ехать электропоездом. Что с ней произошло в пути - мы ничего не знаем. Очень волнуемся. Девочка наша - скромная, застенчивая. Раньше никуда одна не ездила. Я мать, у меня семеро детей..." Розыск пропавших без вести не влиял на процент раскрываемости. Но заявление Старковой пришло сразу после другого - аналогичного - от мужа Зубрун. Его жена также вылетела из Воронежа в Москву и пропала после приземления в аэропорту. Это свидетельствовало о сложности оперативной обстановки. Оба заявления были принесены в жертву идолу высокой раскрываемости. "Пр. переговорить. Картузов" - значилось на приколотой к вырванному из ученической тетради листку записке. Даты не было. Начальство соблюдало десятки предосторожностей, чтобы не оказаться замешанным. У Картузова был нюх на документы, за которыми обычно следовал хвост. |
|
|