"Леонид Словин. Жалость унижает ментов и бандитов...(Милицейские хроники эпохи застоя) " - читать интересную книгу автора

прием в комиссии кнессета - израильского парламента.
Мало кто сомневался в том, что их приезд - это шаг в сторону
возобновления дипломатических отношений между обоими странами, прерванных в
шестидесятых.
Ни в какой кибуц Авгуровой ехать не хотелось.
"Если и дальше так пойдет - придется что-то придумать...Все равно
возвращаться без группы, одной, через Кипр..." Так было оговорено еще в
Москве.
Далеко отойти от отеля далеко ей не удалось. Сзади окликнули:
- Вы далеко? Могу составить компанию.
Вчерашняя попутчица.
" Фрида..."
Авгурова смогла лучше ее рассмотреть. Острый нос Буратино на важном
глупом лице. Затянутые в красный трикотаж телеса.
- Старшая, правда, просила накс не уходить...
Она щелкнула зажигалкой. Прикурила. Говорить ей было абсолютно не о
чем.
- Вам не показалось, что у нашей руководительницы диктаторские
замашки? Интересно, что она за писательница? Я ничего ее ни читала...
Остроносая Фрида курила и разговаривала с преувеличенной
значительностью.
- Воздух тут довольно-таки загазован. Я вам это говорю как
автолюбитель- профессионал...
"Значительность эта у нее с детства..." - подумала Авгурова. Ей
встречались даже очень маленькие девочки с абсолютно тем же выражением
глупой важности.
Они вернулись в холл. Там уже сидели несколько миротворок. Шла
незапланированная религиозная дискуссия с неясным предметом спора.
Авгурова отошла, дискуссии ее не интересовали.
Молодые люди за конторкой сноровисто давали и принимали ключи от
номеров, отсчитывали валюту, снабжали нудждающихся спичками и проспектами,
отвечали по телефону.
Все трое стояли. Стулья администрации не полагались.
Несколько разбитных старушек - в матросских шапочках на седых
букольках, американки или канадки, весело фотографировали друг друга. Они
были явно поддатые.
Авгурова снова вышла на улицу.
Ей нетерпелось проверить:
"Неужели под нее КГБ успел подставить своего человека? Эту самую
Фриду? Но в связи с чем?"
Раньше они ничего подобного не позволяли. Впрочем, вначале она
предпочла
бы окончательно убедиться.
Авгурова вышла за дверь.
В сумочке у нее лежало несколько разорванных листков с ничего не
значившим текстом. Взмах руки - и листки полетели в урну.
- Решили все же прогуляться? - из отеля вновь появилась все та же
жена телеведущего.
- Хорошая погода...
- Мне нравится ваш крем... Ничего, если я попрошу у вас самую