"Семен Слепынин. Второе пришествие" - читать интересную книгу автора

законами природы, как Боги, как сам Иисус. Они свободно ходили по водам,
летали по воздуху, а потом, сбросив бремя невесомости, упругим шагом хорошо
натренированных ног шагали по земле. Все они, кроме детей, могли творить
чудеса, делать с окружающим миром все, что пожелают.
Иисус, как невидимый соглядатай, поднимался все выше и скоро поравнялся
с летающей круглой платформой. Взглянул на нее сверху и сразу понял, что это
парящая в воздухе зеленая лужайка. На ней ребятишки играли в игру, похожую
на футбол. Внезапно из самых затаенных уголков его души всплыло
воспоминание, от которого у Иисуса чуть не брызнули слезы и защемило в
груди. Он сам, Иисус, когда-то был мальчуганом, гоняющим мяч на травянистой
зеленой лужайке! Рой смутных видений и воспоминаний, теряющихся в далеком
золоте детства, всколыхнул глубины его существа. Он жил когда-то здесь! И
жизнь его была исполнена счастья и великого смысла. Он твердым и упругим
шагом ходил по водам, затем вот так же плавал по воздуху и дружески улыбался
звездам... Ибо все они и их планеты были доступны ему!
Ветер продолжал насвистывать в ушах свою простенькую песенку полетов и
странствий. И вновь рас-крывались внизу озаренные поющие дали. Но вот Иисус
круто взмыл вверх. Там, над облаками, висело нечто похожее на гигантский
мыльный пузырь. К этому нечто подлетал Иисус и скоро вблизи увидел
исполинскую сиреневую сферу. "Лаборатория космических связей", - почему-то
всплыло в сознании. На самом верху сферы шевелились щупальца и вращались
решетчатые антенны - глаза и уши лаборатории.
Иисус подлетел, а затем словно просочился сквозь сиреневые мерцающие
стенки и очутился в лаборатории. Появилось странное ощущение: он был и не
был здесь, чувствовал себя бесплотным духом, втиснутым в плоскость туманного
обруча. Десятки таких же обручей (вероятно, экранов, отметил Иисус)
неподвижно и без видимых подпорок висели над полом. Перед ними - сидения и
выступающие из пола полукруглые, в виде подковы, пульты. Тоже однако
необычные пульты, сделанные не из вещества, а будто из струистого света.
В лаборатории, просачиваясь сквозь мерцающие стенки, стали появляться
люди. Иначе их не назовешь - настолько разумные обитатели планеты похожи на
землян. На миг кольнула мысль: он сам когда-то был таким же сотрудником
лаборатории. Воспоминание об этом, как слабая искорка, затеплилось и
потухло.
Сотрудники уселись перед своими экранами и пультами. Все однако
смотрели не на экраны, а на середину зала, где расположился самый старший по
положению и ученому званию. Да и по возрасту: Иисус видел на его добродушном
лице глубокие морщинки и серебряные пряди в волосах. Перед экраном, в
котором бесплотной тенью томился Иисус, сидел чем-то недовольный молодой
ученый. Иисус совсем близко видел его серьезный и строгий профиль.
Говорили на каком-то знакомом, но давно забытом языке. Сначала Иисус не
разбирал ни слова. Затем знание языка, как изображение на фотобумаге,
проявлялось все более отчетливо, словно выплывало из глубин подсознания.
Вскоре стал понимать отдельные слова, потом обрывки фраз.
- ...Пропал, - услышал Иисус голос старшего ученого. Его седые брови
хмурились. - Наш лучший разведчик... цивилизаций... далеких... Пропал
бесследно.
- Не совсем бесследно, - с достоинством возразил тот самый молодой
ученый с четким и строгим профилем, который сидел около экрана Иисуса.
Кивнув головой в сторону пульта, добавил: - Мой космоуниверсал беспрерывно