"Семен Слепынин. Второе пришествие" - читать интересную книгу автора

ликующую толпу.
Толпу он действительно увидел. Но толпу зевак, молча взиравших на Бога.
Правда, попадались граждане, чаще всего пожилые и совсем старые, которые
крестились и беззвучно шевелили губами, очевидно, шепотом читая молитвы и
вознося хвалу Господу. У самых ступеней Бог обнаружил довольно большую кучку
верующих. Они стояли на коленях и отвешивали земные поклоны.
Но разве это успех? Где всеобщее коленопреклонение и радостные возгласы
"Осанна!"?
- Разрешите, господин Иисус... Разрешите.
Иисус вздрогнул, заметив неведомо откуда возникшего круглого, сдобного
человечка в лакированных туфлях, настолько подвижного, что трудно было
разглядеть его лицо. Человечек, щелкая затвором фотоаппарата и живо
перебирая ногами, оказывался то справа, то слева, и туфли его сверкали, как
молнии.
- Разрешите представиться. Вилли Менк.
Человечек остановился и показал Богу репортерское удостоверение.
Только сейчас Иисус рассмотрел бездумное, сытое и розовенькое лицо
человека. На его круглой голове, которую наверняка не посещала ни одна
значительная мысль, сквозь реденький цыплячий пушок проглядывала
благополучная розовенькая лысина.
"Поросенок", - подумал Иисус без обычной к таким людям неприязни.
Напротив, захотелось как-то пригреть, приласкать это жалкое, бездуховное
существо.
- Интервью? - ободряюще улыбнулся Бог. - Ну что лее, сын мой, задавайте
вопросы.
Некоторых объяснений, рассудил Бог, все равно не избежать. И лучше дать
их поверхностно образованному, бойкому репортеру, чем ученым вроде
Саврасова. А таких ученых, уверенных в рационалистической познаваемости Бога
и его чудес, немало и в западноевропейских странах. Дай им только волю, -
усмехнулся Иисус.
- Почему вы боитесь ученых?
Иисус поморщился. Репортер будто читал его мысли. К тому же Бога
обидело нелепое словечко "боитесь".
- Их я не боюсь, - глухо ответил он. - Эти люди фанатически убеждены в
том, что природный мир, который они изучают, есть единственный мир. Им не
понять надприродное происхождение моих чудес.
- А правду говорят, что вы добрый и что чудеса ваши несут только благо?
И снова Бога покоробило неуместное словечко - "добрый".
- А вам непременно нужен злой Бог, Бог-палач? - проговорил Иисус, уже
досадуя на себя за то, что согласился дать интервью. - Вы имеете в виду
Страшный суд? Но я пришел не с карающим мечом.
- А с чем?
Простоватый вопрос Менка поставил Иисуса в тупик. Четкой программы
своего прихода он не имел. Раньше ему казалось, что одно лишь пришествие
Бога в мир, погрязший в мещанском благополучии и меркантилизме, послужит
трубным сигналом к духовному возрождению человечества и к какому-то
радостному, небесному обновлению. Ничего подобного не случилось. И даже
верующие, к которым Иисус почему-то все больше терял уважение, ждали совсем
другого - избавления от своих личных бед, а вовсе не Страшного суда.
Толпа затихла, ожидая ответа.