"Лев Исаевич Славин. Последние дни фашистской империи (Рассказы и очерки) " - читать интересную книгу автора

наблюдавших его в эти последние дни, проявлял истерическую переменчивость в
настроениях. От безнадежности он переходил к фантастическим упованиям на
победу, с тем чтобы через минуту снова впасть в минорный тон.
В один из таких пессимистических дней, 22 апреля, он заявил в своем
обычном декламационном стиле, от которого он не в силах был отказаться даже
в эти предсмертные дни, что наступает гибель империи и что он сам решил
пасть на пороге Имперской канцелярии. При этом присутствовали
генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, генерал-полковник Альфред Йодль и
рейхслейтер Мартин Борман, приближенное к Гитлеру лицо, непосредственный
руководитель нацистской партии. В народе его называли "серое
преосвященство". Это - коренастый брюнет с бычьей шеей, с грубым и хитрым
лицом.
Кроме того, там была скромная личность - стенографист Герхарт Гезелль,
молодой невзрачный человек. Он то впоследствии и рассказал об этом
разговоре.
В ответ на декламацию Гитлера генерал Кейтель деликатно намекнул, что
ведь это, собственно, противоречит планам самого Гитлера, которые он только
вчера принял, и оглянулся на малоразговорчивого Йодля, ожидая от него
поддержки. Тот неохотно промямлил, что, дескать, да, 12-я армия генерала
Венка и некоторые другие части, вероятно, еще могут изменить положение под
Берлином.
Но Гитлер, пристрастившись к избранной им на сегодняшний день
жертвенной позе, повторил в еще более пышных выражениях, что он умрет в
погибающем Берлине - и это будет высшая служба во имя чести германской
нации. При этом он выразительно посмотрел на окружающих.
Иодль коротко сказал:
- Мое дело руководить войсками, а не быть убитым среди руин.
Вышел и прямым ходом направился в квартал Гатов, где на посадочной
площадке стоял четырехмоторный "Кондор", готовый к отлету.
Гитлер посмотрел ему вслед, неприятно пораженный, И это Иодль! Тот
самый Альфред Йодль, который обязан ему всем, которого он из майоров вытянул
в генерал-полковники в награду за знаменитый донос Иодля в 1938 году на
фрондировавших тогда генералов Рундштедта, Браухича, Лееба, Бока, Листа,
Клейста и других, устроивших секретное совещание, куда незаметно для них
прокрался и подслушал их Иодль.
- Улетайте все, - сказал Гитлер после неловкой паузы.
Лакейтель слащаво вскрикнул, подлаживаясь под возвышенный стиль
разговора:
- Мой фюрер! Если мы вас покинем, мы никогда не сможем смотреть в глаза
собственным женам и детям.
- Уезжайте! - повторил Гитлер. - Уезжайте скорее! Русские могут прийти
сюда через неделю. Через два дня! Через десять минут! Уезжайте в Южную
Германию! Создайте там правительство! Своим заместителем я назначаю Геринга!
Это не помешало Гитлеру, со свойственной ему переменчивостью, через
некоторое время, как это будет видно из дальнейшего рассказа, отдать приказ
об аресте Геринга.
Кейтель не заставил больше просить себя. Он вышел из убежища и, видимо
решив, что с женой и детьми он как-нибудь поладит, помчался на аэродром,
нещадно понукая шофера.
А вскоре выскользнул и тихий стенографист Гезелль. Зажимая под мышкой