"Лев Исаевич Славин. Последние дни фашистской империи (Рассказы и очерки) " - читать интересную книгу автора

односторонним, хотя, вообще говоря, Гельмут Вейдлинг был старым боевым
офицером. Во время первой мировой войны он командовал дирижаблем "Цеппелин".
В войне 1939 года с Польшей он был командиром артиллерийского полка. Во
французской кампании 1940 года - начальником артиллерии армейского корпуса.
Участник боев на Балканах.
Что же касается Восточного фронта, то здесь в 1941 - 1942 годах он
отступал от Москвы. В 1943 году, командуя дивизией, отступал от Курской
дуги. В 1944 году, командуя 9-й армией, бежал от Бобруйска, бросив свои
разгромленные войска в котле. В 1945 году, сниженный в должности до
командира корпуса, отступал из Восточной Пруссии. Позже, в апреле, со своим
танковым корпусом отступал от Одера, откуда, собственно, и началась великая
битва за Берлин. И, наконец, Вейдлинг - последний защитник столицы.
По своей новой должности генерал Вейдлинг ежедневно бывал с докладом у
Гитлера и его министров. Для этого он каждый вечер спускался в
комфортабельное многоэтажное убежище под Новой имперской канцелярией, откуда
фашистские заправилы пытались руководить уже фактически несуществовавшей
империей. Каков контраст! Еще недавно им принадлежала Европа. Теперь в их
распоряжении было несколько подвалов, окруженных пылающими развалинами
Берлина. Из слов Вейдлинга можно было понять, что и в этой подземной
мышеловке Гитлером продолжала владеть мания величия и болтливость. Он не
переставал издавать приказы, которые уже некому было исполнять. Он
царствовал в безвоздушном пространстве.
Вейдлинг - высокий смуглый старик лет под шестьдесят, опушенный
седовато-русыми волосами. Манеры его отличаются той напряженностью, которая
свойственна многим немецким военным. Даже доходя до самых драматических
моментов этой истории, Вейдлинг мало оживляется и продолжает повествовать в
духе все той же монотонной торжественности.
Впрочем, он проявил несколько больше здравого смысла, чем другие,
сообразив 2 мая, что самое благоразумное в его положении - сдаться в плен.
Мне было тем более интересно знакомиться с показаниями генерала
Вейдлинга, что 2 мая я был на месте происшествия - в Новой имперской
канцелярии, только что захваченной нашими частями. Даже сквозь свежие следы
боев были явственно различимы признаки величайшей растерянности, владевшей
защитниками этого центрального правительственного учреждения Германии.
Неожиданное применение получила личная библиотека Гитлера. Ее книгами были
забаррикадированы широкие окна имперской канцелярии. На книгах - экслибрисы
Гитлера и надписи от авторов "фюреру". Всюду валялись растерзанные гранатами
экземпляры "Майн кампф". Судя по их количеству, любимым автором Гитлера был
Гитлер.
В саду, при канцелярии, изрядно побитом снарядами, но где все же
местами цвела сирень, валялись трупы самоубийц - штабных работников,
эсэсовцев и гестаповцев. Его так и называли: "Сад самоубийц".
Карьера пришла к генералу Вейдлингу слишком поздно. Он был назначен
командующим обороной Берлина 24 апреля, то есть за восемь дней до падения
Берлина. Он принял это назначение, по его словам, неохотно. Не только
потому, что хорошо знал переменчивый нрав самовлюбленного тирана, не только
потому, что назначение это произошло, так сказать, в порядке панических
поисков "верных людей", а главным образом потому, что, как старый, опытный
солдат, Вейдлинг понимал, что положение Берлина безнадежно.
Однако он не посмел уклониться. Он знал, что Гитлер скор на расправу.